"Режин Перну. Крестоносцы " - читать интересную книгу автора

Конечно, его королевская власть отчасти носила наследственный характер, или,
точнее, стала носить, как мы видели, Готфрид был избран, а Балдуин призван
править, да и то лишь благодаря верности лотарингских баронов; после его
смерти некоторые из баронов (по-прежнему) захотели возвести на трон его
ближайшего родственника, Евстафия Булонского, другие же высказались в пользу
дальнего кузена, Балдуина дю Бурга, преимущество которого состояло в том,
что он был графом Эдессы и находился в пределах досягаемости, в то время как
Евстафий пребывал на Западе. После Балдуина II бразды правления перешли к
его зятю, и наследство, таким образом, кочевало от родственника к
родственнику, всегда находясь под контролем баронов, которые иногда
вмешивались и противодействовали воле претендентов на трон. Когда, согласно
освященному кутюмами порядку наследования, вотчина Балдуина Прокаженного
должна была перейти к его самой младшей сестре Изабелле, бароны заставили ее
развестись, чтобы тут же выдать замуж за человека, более способного, по их
мнению, сохранить королевство.
В XIII в юрист Балиан Сидонский перед лицом Фридриха II настаивал на
выборном характере королевской власти, чему есть подтверждение в
Иерусалимских ассизах. Хотя изначально бароны получили свои фьефы из рук
Готфрида, их совет играл существенную роль в принятии решений, жизненно
важных для королевства и королевской власти. Подобная солидарность между
королем и его советом просто поражает: если король что-либо предпринимал без
согласия своих баронов, то только на собственный страх и риск, и такое
проявление авторитаризма всегда плохо воспринималось его вассалами.
Например, когда Гильом Тирский порицал сенешаля Милона де Планси, некоторое
время бывшего фактическим регентом королевства, то заявил, что тот всегда
поступал по собственной воле, ни с кем не советуясь.
Когда же Балдуин I решил отправиться в поход на Синай, то волей-неволей
должен был отменить его, так как бароны не одобрили его план. Точно так же и
"собственные люди" Танкреда принудили своего сеньора примириться с Балдуином
и оказать помощь Эдессе. Ответственность за утрату Иерусалима несет Гвидо де
Лузиньян, муж королевы Сибиллы, решивший действовать в одиночку, пренебрегая
советом баронов.
По представлениям того времени, единоличное правление было
злоупотреблением, наказуемым Господом. Великий романист Беццола как-то
отметил, что в героических песнях на военных советах у императора бароны
всегда шумят, стараясь высказать свое мнение, что часто заканчивается
потасовкой, тогда как у "неверных" приказы эмира выполняются беспрекословно.
Вот этот эмир и есть монарх, которого немыслимо представить в феодальном и
христианском обществе до того момента, как легисты не отыщут его черты в
римском праве.
Избрание также нашло отражение и в коронационном церемониале под видом
совещания с народом; совещания исключительно символического, но в эпоху, где
символы оказывали огромное влияние на повседневную жизнь, этого вполне
хватает, чтобы понять природу королевской власти. Сразу после того как
король, войдя через ворота в базилику Святого Гроба Господня, приносил
клятву защищать иерусалимскую церковь и поддерживать кутюмы и свободы
королевства, патриарх обращался к народу с вопросом, является ли тот, кого
собираются короновать, "истинным наследником" королевства. Троекратный крик
был ему ответом; после чего под пение "Те Deum" король занимал место на
хорах, где разворачивалась обычная процедура помазания и коронации.