"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 1" - читать интересную книгу автора

от удовольствия. А он краснел от стыда. Ему было очень стыдно говорить
неправду и еще стыднее слушать ее. Покупка братика или сестрицы на Черном
рынке, где будто бы купили и его, это неправда. Он родился в Мильве, в
дедушкином доме, в большой комнате, в пять часов утра восемнадцатого
октября, и его принимал доктор Овечкин. А то, что цыган привозит на рынок
полный короб плачущих ребятишек, которых продают как цыплят или поросят, -
это ложь. Но в нее приходится верить. Делать вид, что веришь. Нельзя же
сказать матери, что она... Что она сочиняет. Этого сказать невозможно, но
невозможно и прикидываться дурачком, хотя бы в угоду матери. Это значит -
тоже лгать.
Если бы у него были деньги, он завтра же послал бы длинную-предлинную
телеграмму в Мильвенский завод. И может быть, он это сделает. Его первый
папа когда-то служил на почте, и у него там остался товарищ. Телеграфист.
Этот телеграфист всегда здоровается с Мавриком и рассказывает ему о папе.
Может быть, он пошлет телеграмму без денег или в долг?
Нет. Об этом узнает мама. Телеграфист может рассказать ей. Только
письмо. Прошитое нитками и запечатанное сургучом...


III

Маврик уснул рано. Электрический фонарик лежал у него под подушкой.
Мальчик улыбался во сне, и мать была очень рада, что ее сын так сладко спит.
Теперь никто не мешал поговорить и помечтать вслух.
- Ты знаешь. Люба, - сказал Мавриковой маме его отчим, - бумаги уже
находятся на подписи. Наверно, на той неделе я буду чиновником, и тебя никто
не посмеет упрекнуть за меня...
Герасиму Петровичу очень хотелось получить первый чин - коллежского
регистратора - и надеть чиновничью форму. Хотя он и не останется служить в
пермском окружном суде, где сейчас числится переписчиком, но, став
чиновником, он перестанет называться крестьянином, что так важно для счастья
Любочки и его счастья.
Ради этого он покинул Мильвенский завод, где мог занять очень хорошее
место доверенного товарищества "Пиво и воды" и получать не двадцать три, а
семьдесят рублей при готовой квартире с отоплением и освещением за счет
фирмы. Но все равно бы все говорили, что писаная красотка Любочка выскочила
замуж за мужика из Омутихи. И ей нечего было на это ответить. А теперь,
извините, она чиновница, жена коллежского регистратора.
- Я так счастлива, Герочка, я так счастлива, милый мой, - говорила и
плакала Любовь Матвеевна на плече мужа, который станет ее гордостью на той
неделе, и она заложит в городской ломбард плюшевую шубу на лисьем меху, и
тогда хватит денег, чтобы заказать настоящую диагоналевую форму коллежского
регистратора.
Все равно скоро весна, и ей ничуть не трудно бегать в драповой жакетке
от Сенной площади, где они живут, до Зингерского магазина на Черном рынке. А
потом ему прибавят жалованье... А летом не нужно будет покупать дрова и
платить за обучение Маврика в школе Ломовой.
- Все будет хорошо, - шептала, засыпая, Любовь Матвеевна. И Герасим
Петрович верил этому.
Розовый свет трехлинейного ночника озарял уснувших надеждами. Каждый