"Николай Переяслов. Подводный реванш " - читать интересную книгу автора

обширных пространствах Центральной Атлантики с ее многочисленными каньонами
и подводными хребтами еще можно было как-то укрыться от вездесущего
акустического прослушивания, то, пересекая Фареро-Исландский рубеж слежения,
мы вынуждены были следовать не самостоятельно выбранным маршрутом, а идти
вслед за убегающей от возмездия натовской субмариной, которая, прикрываясь
судами сопровождения, специально двигалась в сторону самой прослушиваемой
части Фареро-Исландского порога.
С учетом того что при скорости до пять-восемь узлов мы становились
фактически непрослушиваемыми для акустических систем НАТО, нам пришлось
уменьшить свой ход до этих пределов.
Сразу же за основным рубежом слежения, стараясь не потерять
акустический контакт с "Толедо", Лячин рискнул отойти от тактики прямого
преследования и, пытаясь достичь максимальной скрытности, уклонился немного
в сторону, направив курс на юг - между подводными горами Билл-Бейлис и
Аутер-Бейлис - в сторону Ирландской котловины, где нас на какое-то время
прикрыли собой скалы Роколл. Чем сложнее подводный рельеф дна, тем легче
запутать след, к тому же наши гидроакустики засекли движущееся там в одном с
нами направлении канадское грузовое судно, спрятавшись за звуковым фоном
которого можно было незаметно проскочить через заградительные "частоколы"
натовских гидрофонов.
Пользуясь открывшейся мне возможностью передвижения по лодке, я уже
почти не оставался в своем "медсанбате", а целыми днями гулял по лодочным
ярусам, удивляясь комфортности этой гигантской субмарины. Если в прежних
конструкциях наших лодок матросы, как я читал, спали прямо в отсеках, на
торпедных аппаратах, то здесь были одно-, двух- и трехместные каюты, а кроме
того, имелись сауна и даже бассейн, в который набирали чистейшую воду с
глубины 200 метров. В комнате отдыха были видеомагнитофон, слайды,
небольшая, но любопытная библиотека. Имелись здесь даже аквариум с рыбками,
канарейки в клетке и цветы в горшках, для которых, как мне рассказали,
выдавали на заводе в Северодвинске специальную, обогащенную кислородом
землю, потому как в обычной земле цветы под водой не растут.
В один из последующих дней - мы к тому времени уже благополучно
миновали все акустические ловушки Фареро-Исландского порога и снова вышли на
след уходящей "Толедо" - я заглянул в рубку к угощавшему меня когда-то
яблоками инженеру гидроакустической группы старшему лейтенанту Алексею
Коробкову (я уж называю их так, как они мне сами представились) и попросил
дать мне возможность послушать подводную жизнь океана. Услышанное оказалось
воистину необычным: в наушниках раздавались звуки, похожие на треск, стук,
писк и даже на шипение масла на горячей сковородке! Океан скрипел, как
старый дощатый сарай на ветру или расшатанная деревянная кровать под
молодоженами, слагая из этих скрипов подобие причудливого хорала.
Наиболее привлекательными в этой подводной какофонии показались мне
брачный щебет креветок и любовные песни китов-горбачей. Что касается
последних, то эти удивительные животные, как рассказал мне Алексей, обитают
в Тихом и Атлантическом океанах и достигают 15 метров в длину. Один раз в
год они собираются неподалеку от берега для спаривания, и именно в этот
период гигантские самцы оглашают окрестности набором чередующихся мелодичных
звуков. Даже ученые признали, что если считать песнями "ритмичные
произнесения звуков", то песни китов-горбачей "сочинены" по всем канонам
музыкальной науки. И, что особенно интересно, на протяжении сезона некоторые