"Артуро Перес-Реверте. День гнева " - читать интересную книгу автора

в эти минуты и при бурдюке в руке подобные предчувствия их не томят. И не
успеет еще скрыться за горизонт только что взошедшее солнце, как три навахи
из Альбасете, сейчас заткнутые за пояс, вдосталь упьются французской кровью.
- За дождем солнце, - говорит старший из братьев, поглядев на небо, - а
к вечеру опять дождь пойдет.
Наступающим днем за эти три будущие смерти, как и за множество других,
воздано будет заранее и сторицей. И весь народ будет мстить еще очень долго.

* * *

Завтракая, Леандро Фернандес де Моратин обжигает язык горячим
шоколадом, но сдерживает готовое сорваться с уст проклятье. И не потому, что
он человек богобоязненный: бояться, по его мнению, следует не столько Бога,
сколько людей. К тому же он не большой любитель святой воды, дароносиц и
прочего. Просто определяющими чертами его характера давно уж стали
сдержанность и благоразумие в сочетании с известной толикой застенчивости,
впервые проявившейся года в четыре, когда, переболев оспой, он остался
рябым. Может быть, потому все не женится, хотя два месяца назад ему
исполнилось сорок восемь. Человек он спокойного нрава, образованный и
просвещенный, чем весьма похож на героев своих пьес, принесших ему, как
уверяют присяжные поклонники, славу первого драматурга страны. Премьеру
комедии "Когда девушки говорят "да"", вызвавшую ожесточенную сшибку
разноречивых мнений, и по сию пору вспоминают как главнейшее событие
минувшего театрального сезона, но слава в Испании на вкус напоминает не
столько мед, сколько желчь с уксусом, ибо неизменно сопряжена с завистью,
зависть же человеческая безмерна. Таковы причины, по которым в теперешних
обстоятельствах ужас перед миром со всеми его мерзостями заполняет душу
этого человека, который, сидя в халате и домашних туфлях, прихлебывает -
теперь уже мелкими глоточками - свой утренний шоколад. Если ты прославлен и
знаменит да к тому же был обласкан первым министром Годоем, ныне впавшим в
полное ничтожество, взятым под арест и в конце концов по приказу Наполеона
вывезенным во Францию, - положение твое незавидно, особенно если в
литературном мире ты нажил себе смертельных врагов. Еще хуже, если в
соответствии с твоими собственными понятиями о хорошем вкусе и скорее
эстетическими взглядами, нежели политическими убеждениями, которых у
драматурга не имеется, если не считать его лояльности к законной власти,
какова бы она ни была, тебе налепили - не без оснований, надо признаться -
ярлык обгаллившегося, что в наши смутные времена сулит большие неприятности.
Со вчерашнего дня, когда толпа освистала великого герцога Бергского, когда
жители квартала стали собираться толпами, крича: "Долой французов!" -
Моратин опасается за свою жизнь. Друзья, с которыми он иногда посиживает в
ресторанчике "Сан-Эстебан", посоветовали ему не сидеть дома - в № 6 по улице
Фуэнкарраль, что на углу Сан-Онофре и Десенганьо, - но и добровольное
заточение безопасности не гарантирует. В довершение несчастий, в последнее
время просто одолевающих его, у ворот дома напротив поставила свой ларек
кривая торговка козьим молоком: эта языкатая горластая баба целыми днями
призывает соседей задать жару богомерзкому писаке Моратину, выкормышу
предателя Годоя - в полнейшем соответствии с тем, как повелось в народе,
молочница называет низринутого министра исключительно Колбасником* - и
прочих обгаллившихся, что продали Испанию и нашего доброго государя, дона