"Хью Пентикост. Чума насилия ("Джерико")" - читать интересную книгу автора

мартини и изысканные канапе. Оглядевшись в гостиной, обставленной по
последнему писку моды, Джерико поймал себя на том, что разглядывает стройную
фигуру белокурой хозяйки дома. К мартини она была явно равнодушна. Перед ней
стояло неизменное виски и лежали сигареты. Когда к ней обращались, она
улыбалась, но не говорила в ответ ни слова. Казалось, она вспоминала о
чем-то давно прошедшем или представляла себе нечто грядущее. Джерико
подумал, что, если задаст ей вопрос, она не услышит его и потому не сумеет
ответить. Проверить теорию практикой он не успел, поскольку его оттеснил в
угол длинноволосый юноша в белом кителе, как у Джавахарлала Неру. Молодой
человек имел приятное дополнение в виде девушки в мини-юбке, открывающей
потрясающие ноги, с прямыми рыжими волосами, ниспадавшими ниже плеч.
- То, что вы делаете, Джерико, не имеет ничего общего с искусством.
- Оно вам непонятно?
- Напротив, вы прямо-таки выкрикиваете ваши идеи.
- Вы возражаете против ясности?
- Я возражаю против банальности.
Девушка выглядела чрезвычайно довольной. Ее мужчина поставил на место
человека истеблишмента.
- Если бы я знал, чем занимаетесь вы, - приветливо ответил Джерико, - я
мог бы тоже оскорбить вас. К сожалению, мне даже неизвестно ваше имя.
- Не имеет значения, - ответил юноша.
- Совершенно с вами согласен. Но если у вас нет имени, как вы сюда
попали? Тут вечеринка для именитых гостей. Может быть, ваша фамилия Бауман?
- Боже сохрани, - ответил парень, - моему старику далеко до Баумана. Он
просто существует за его счет, как лишайник на дереве. Его зовут Уайли
Прентис, он известный адвокат. А мы с Джуди здесь только потому, что в
других местах для нас может быть небезопасно из-за шума вокруг вашей затеи.
По своей воле мы бы сюда не пришли.
- У вас принято оскорблять гостей?
Парень ухмыльнулся:
- Вы просто вывеска, Джерико, витрина. Но если вы готовы заплатить, я
буду осторожнее.
- Деньги для вас так много значат?
- Только не те, что предназначены для вашего дурацкого фонда, - ответил
парень. - Меня интересуют деньги для меня лично. И чтобы мой старикан не
завернул кран, - он пожал плечами, - мы с Джуди сегодня будем паиньками.
- Кстати, кормежка обещает быть приемлемой, - ответил Джерико. - Не то
что наша неудобоваримая беседа.
Парень хихикнул:
- Даже палки и камни не затупят мне зубы...
- О, я не имел в виду тебя, старик. У меня было ощущение, что речь
пойдет об Искусстве с большой буквы, да хранит нас Бог.
- Аминь, - отозвалась девица.
Ее слова оказались пророческими. Инициативу в застольной беседе
захватили Эрик Трейл и Мартин Ломекс, и это было совершенно непереносимо.
Трейл был очарователен. Его лицо напоминало профиль Аполлона на ранних
полотнах Джона Бэрримора. Он рассуждал о системе Станиславского, великолепно
владея модуляциями своего хрипловатого музыкального голоса. Джерико
вспомнилось изречение Спенсера Трейси: "Искусство актера заключается в
заучивании ваших проклятых реплик". Режиссер Ломекс явно склонялся к тому,