"Эдгар Пенгборн. Яйцо ангела " - читать интересную книгу автора

выразителен, но существует лишь для мимики и еды - не для речи. Наверное, она
могла бы говорить со своими, если бы захотела, но смею думать, что звук был бы
за пределами моей способности слышать, да и воспринимать тоже.

Прошлым вечером, когда я занес гнездо внутрь и заканчивал свой поспешный
холостяцкий ужин, она вскарабкалась на край ящика и указала на себя, а потом
на кухонный стол. Боясь дотронуться до нее своей громадной рукой, я подставил
ей ладонь, и она уселась там. Камилла всполошилась, но ангелочка глянула через
плечо, и Камилла утихла, наблюдая, но больше не тревожась.

Столешница из фаянса, и ангелочка вздрогнула. Я свернул полотенце и
застелил его шелковым носовым платком; ангелочка с видимым удовольствием
уселась на это сооружение близ моего лица. Я даже не удивился. Значит, она уже
научила меня успокаивать рассудок. Во всяком случае, мне это удалось безо
всяких сознательных усилий.

Сначала она коснулась меня визуальными образами. Как я смогу пересказать
их обычными словами, если у них нет ничего общего даже со снами? Они лишены
всякой символической связи с моим разрозненным прошлым: никакого явного
соединения с любой давней банальностью - короче, никакого вовлечения моей
собственной личности. Я смотрел. Я был в движущемся видении, где не
участвовали ни зрение, ни слух, ни плоть вообще. Но пока я созерцал, мой мозг
плыл, сознавая, где моя плоть, навалившаяся на кухонный стол. Войди кто-нибудь
в кухню, поднимись в курятнике тревога - я бы уловил это.

Долина, какой я не видел (и не увижу) на Земле. Мне довелось повидать
многие прекрасные места этой планеты, некоторые из них были просто
умиротворяющими. Однажды я сел на тихоходный лайнер до Новой Зеландии и долго
забавлялся океаном в течение многих дней. Вряд ли я смогу пояснить, как узнал,
что это не Земля. Трава долины была зеленой по-земному; река внизу вилась
сине-серебристой нитью под вполне знакомым солнцем; деревья были вполне схожи
с соснами и кленами, да, возможно, и были ими. Но это была не Земля. Я ощущал
горы, вознесенные на незнакомую высоту по сторонам долины - снег, янтарь,
золото. Наверное, янтарный блик был непохож на те цвета гор, которые я видел в
нашем мире. Или я мог понять, что это не Земля, просто потому, что ее разум -
обитающий в невероятно маленьком мозгу, меньше кончика мизинца, - сказал мне
это.

Наблюдал я и двух обитателей этого мира, летевших отдохнуть в мире
солнечных трав, куда меня привело мое духовное зрение. Тела взрослых; такой
будет моя ангелочка, когда подрастет; однако эти двое были мужчинами, а один
из них - темнокожий. Он был еще и стар; лицо в тысячах морщин, мудрое и полное
спокойствия; второй весь горел и сверкал юностью; оба они были прекрасны. Пух
на темнокожем пожилом ангеле был красновато-коричневым; у второго - цвета
слоновой кости с оранжевым отливом. Их крылья были настоящими мембранами,
сиявшими большим разнообразием оттенков нежного свечения, чем я видел даже на
крыльях стрекоз; я не мог сказать, какой цвет преобладает, ибо каждое движение
рождало вспышку изменений... Оба они привольно расположились на траве. Я
осознал, что они говорят друг с другом, хотя их губы шевельнулись только раз
или два. Они кивали, улыбались и время от времени подчеркивали что-то