"Маргарет Пембертон. Не уходи " - читать интересную книгу автора

седло. Разговор с Андре о том, что немцы поселятся теперь в доме ее отца,
еще больше разозлил Лизетт. Отец не раз говорил, что последние четыре года
им везло. По всей округе немцы размещались буквально в каждом доме. Семье
Лешевалье из Вьервиля немцы позволяли пользоваться лишь небольшой частью
собственного дома, все Меркадоры ютились в одной комнате, тогда как офицеры
спали в их спальнях и отдыхали в гостиных, запрещая детям играть в саду. В
Вальми "постояльцев" не было... до сегодняшнего утра.
Надев берет, Лизетт направилась по главной улице к выезду из деревни.
Ей то и дело приходилось поворачивать голову и отвечать на приветствия
деревенских женщин. Несмотря ни на что, они продолжали заниматься
повседневными делами - ходили за покупками и разговаривали так, словно не
замечали на улицах врагов.
"Неужели солдаты, ошивающиеся на углах деревенских улиц, считают, что
жители смирились и покорились? - подумала Лизетт. - Если так, они
недооценивают ненависть нормандцев. Едва произойдет вторжение союзников, все
жители как один - от старой акушерки мадам Пишон, которая последние тридцать
лет принимала каждого ребенка в деревне, до одиннадцати-, двенадцатилетних
учеников Поля - поднимутся против захватчиков".
Выезд из деревни охраняли часовые в маскхалатах, поэтому Лизетт
остановилась и предъявила удостоверение личности. Солдат небрежно взял его,
но даже не скользнул по нему взглядом. Отлично зная, кто такая Лизетт, он
решил познакомиться с ней поближе. Она отличалась от хорошеньких местных
деревенских девушек. В Лизетт де Вальми было что-то особенное. Несмотря на
простую одежду и грубые шерстяные чулки, в ней чувствовались порода и
хорошее воспитание. Высокомерие Лизетт возбуждало солдата. Вот и сейчас
девушка смотрела на него, горделиво приподняв подбородок, а глаза ее
выражали такое пренебрежение, будто она была особой королевских кровей, а
он - комком грязи.
- Не хотите ли сигаретку? - предложил часовой. Он сделал шаг к Лизетт,
не выпуская из пальцев ее удостоверения.
Девушка крепко вцепилась в руль велосипеда и с ненавистью посмотрела на
солдата. Ее глаза цвета дымчатого кварца, обрамленные густыми ресницами,
были так прекрасны, что у часового заныло в паху. Вот о таких французских
девушках мечтают все мужчины, с такими немецкие генералы развлекаются в
Париже. Шелковистые темные волосы Лизетт ниспадали на плечи гладкой волной,
заколотые с одной стороны черепаховым гребнем, а с другой - убранные под
кокетливо надетый пурпурный берет.
Солдат ухмыльнулся.
- Мы могли бы стать друзьями, - сказал он на отвратительном
французском.
- Да я скорее умру, чем стану дружить с немцем, - ледяным тоном
отрезала Лизетт.
Другие часовые, стоявшие поодаль, загоготали, и улыбка исчезла с лица
солдата. Да кем, черт побери, возомнила себя эта девчонка, если
разговаривает с ним как с каким-то крестьянином? Проклятые надменные
французы! Держатся так, словно это они победители.
- Проходите. - Часовой протянул Лизетт ее удостоверение. Ладно, со
временем... командир перестанет требовать, чтобы они по-особому относились к
местным родовитым землевладельцам. Вот тогда он и посмотрит, действительно
ли эта девчонка предпочтет умереть.