"Золотарь, или Просите, и дано будет..." - читать интересную книгу автора (Олди Генри Лайон)ЭПИЛОГ— Есть чем порадовать вас, дети мои! — лихо соскользнув по шесту, Золотарь ворвался в «нижний котел», весь буря и натиск. — К нам едет стажер. — Шо, опять?! — Не опять, а снова. Не вижу радости на лицах! — Если меня с ним на качели поставишь, — буркнул Карлсон, — чур, я плюсом буду. — Указываешь начальству? — Ага. Пальцем. — Его еще тестировать надо. Выяснить базовый знак. Объявится, тогда и поглядим… Бздын-н-н! Нож на дюйм вонзился в центр мишени. — Дискриминация! — пару секунд Карлсон любовался результатом броска. Затем, крутнувшись в кресле, развернулся к «начальству». — Как трипперу, так и тесто, и место. Какой знак изволите, юноша? Етить-колотить! Нас с тобой, между прочим, никто не спрашивал: «Кем желаете быть?» Вогнали в зоосферу, как кол в упыря… Золотарь погрозил наглецу кулаком. И подумал, что в «Авгиконе» стремительно формируется новый жаргон. «Качели», «триппер», «зоосфера», «плюс-минус»… Некоторые словечки его раздражали. Особенно — «зоосфера». То, что официальный термин «невербальная инфосфера 2-го рода» в обиходе не приживется, было ясно с самого начала. Еще после первого «трипа» Ямпольский имел неосторожность выдать в присутствии Карлсона словечко «Золосфера». По имени, значит, первооткрывателя — господина Золотаренко. Добрый Карлсон, естественно, тут же сократил это дело до «зоосферы». Ляпнет, жиртрест, при посторонних: «Вчера с триппером из зоосферы возвращался…» Объясняй потом, что это за «зоосфера»! И что «tripper» по-английски — «турист» или «экскурсант», и в «котле» так стажеров зовут… — Тебе еще очень повезло, между прочим. Начали бы мы в сфере воевать… Золотарь зажмурился — от ужаса или от удовольствия, неясно. И со вкусом закончил: — Надрал бы я тебе задницу! По-нашему, по-голливудски. Карлсон хмыкнул. — Отходняка, — продолжил шеф, — не было. В «нырь-ванну» не вляпались… Толстяк примирительно махнул рукой: — Знаю, не маленький. Это я так… Бурчу. От зависти. Мы-то сами шишки набивали! А этих на готовенькое приводят… — Хочешь раздать им наши грабли? — Я ж сказал: бурчу… так просто… Разговор повторялся с дивной регулярностью, став традицией. Сейчас Золотарю следовало выдать сакраментальное: «За „так просто“ попадешь на полста!» — и зафигачить в мишень нож из ближайшего стаканчика. Увы, шеф проигнорировал ритуал. — Охотник Самоход! Бездельничаете? Отчет за вас кто писать будет? — Пушкин, — подсказал вездесущий Карлсон. — «Сказка о попе и его охотнике Балде». — Напишу, Александр Игоревич! К вечеру сдам… — Точно? — Максимум, завтра утром… Единственный в «Авгиконе», Самоход все еще обращался к директору на «вы». И страстно завидовал ветеранам. «Явился на мою голову!» — читалось в его напряженной позе. Толковый парень, подумал Золотарь. Прав был Чистильщик. А что робеет — это хорошо. Нахалов и так хватает! «Валил бы ты, шеф, к себе. Не видишь, отходняк у меня?» Разумеется, ничего подобного Самоход вслух не произнес. Но нервное ерзанье «мышки» выдавало его с головой. Парень недавно вернулся, и сфера еще не отпустила его до конца. На выходе он зацепил краешек «нырь-ванны», к счастью, выскочив самостоятельно, без поддержки. Умата в августе едва вернули, и на неделю уложили в «Доктор Сан». Умат отбивался и орал, что здоровей всех здоровых. Тогда же и выяснили: лучшее средство от эмо-отходняка — работа. — Вечером жду отчет! И без выкрутасов! «Давай, дурачок, — добавил Золотарь про себя. — Трудись. Твой час на первичную адаптацию истек.» «Блин, попал! Не отстанет…» — Самоходовы руки взлетели над клавиатурой. — Тормозишь? — рявкнул Карлсон. Самоход испуганно замер. — Инструкцию забыл? ВВС возьми. Картинно хлопнув себя ладонью по лбу, Самоход нога за ногу — походка «как же вы меня задолбали!» — поплелся в соседнюю комнату за ноутбуком. «ВВС» — «вещь-в-себе». Так Шиза окрестила три выданных внешниками спец-ноута. Опломбированные, без интернет-программ, модема и сетевой карты. К сети ВВС не подключались в принципе. На них составлялись все отчеты о трипах. Карлсон звал ВВС — девственницами. Не прижилось. Когда начались эксперименты по считыванию информации из сферы-1 через сферу-2, «авгиконовцы» на первых порах только и делали, что писали отчеты. Исследовали возможности. Потом тему передали кому-то другому. Золотарь подозревал — кому. Золотое дно, если подойти с умом. Ну и ладно. Воруйте, торгуйте, шантажируйте — флаг в руки! Другого человечества у нас все равно нет, как и другого глобуса. Наиграемся — приспособимся. Секреты станут хранить в ВВСах, и ветры вернутся на круги своя. Он проводил взглядом Самохода. Очень хотелось пойти следом. На людей, вернувшихся из сферы-2, интересно смотреть. Они становятся до чертиков выразительны. Шевельнулся, изменил позу, двинул бровью… И ты сразу все понимаешь. Даже больше, чем все. Словно целый спектакль прошел перед тобой. Впрочем, эффект длится недолго. Шесть-семь часов, и финита ля комедия. Но пока человек в таком состоянии… В сентябре Карлсон, взвинченный после трипа, ехал домой на своей «KIA». Возле ДК Строителей напоролся на гаишника. «Сержант Петров! Предъявите ваши…» И сгинул сержант, как ветром сдуло. Это Карлсон из окна высунулся. Старушка мимо шла, в обморок бряк… Когда в первый, памятный раз я из «студии» в «котел» свалился — Шиза тоже сходу все поняла. Не про эксперимент — это я уже потом ей рассказал. Про другое. Я ж тогда как открытая книга был. С картинками. Вечером она сама ко мне пришла. А на следующий день переехала насовсем. Горшков с цветами навезла — прорву. И здоровенного кота по кличке Барбос. Кот с порога «построил» ошалевшего Талейрана и принялся верховодить. Как-то, забывшись, я позвал кота: «Эй, Барби! Жрать хочешь?» — и едва успел спрятаться в туалете. Думал, все, хана! В клочья разорвет, тигра. Ничего, обошлось. Так и стали жить: я, Шиза, Барбос с Талейраном — и орхидеи на всех подоконниках. Антошка от их компании просто тащился. Парню нравилось все: и проказы «сладкой парочки», и оранжерея. Но больше всего он любил встречать меня, когда я возвращался домой после трипа. Можно было не разговаривать. Понимание возникало само собой. Редчайшая штука, если вдуматься… Прав Карлсон. К чему зверю слова? Поза, оскал, рык. Визг, запах. Зоосфера — очень даже… В первых числах октября вдруг заявился Кот. Трезвый, без своих дурацких приколов. Глядя в пол, поздоровался. Смущаясь, выставил на стол бутылку «Мартеля». Это тебе, сказал Кот. Я, старик, завязал. Четвертый месяц сушу весла. Я чуть не заржал конем, любуясь кислой физиономией Котяры. И поставил чайник. За чаем мы просидели часа три. Заветной, мучившей обоих темы старательно избегали. Кот только спросил в конце, как бы между прочим: ты в курсе, да? Я ведь был ни при чем. В курсе, кивнул я. Кот просиял. Спасибо, старик. Знаешь, как камень с души. И вприпрыжку ссыпался вниз по лестнице. Что он там себе решил, что высмотрел во мне — какая разница? Тем вечером я был после очередного трипа. В кармане заверещал мобильник. — Привет, Саша! — Рита? Добрый день. — Там наши вам новую программку залили. Апгрейдную версию. Скажи, чтоб на всех машинах установили. Вместо старой. — Сколько процентов? — Сорок три. Пытались сорок пять отладить — глухо. Горят мониторы. — Хорошо, скажу. Как у тебя вообще? — Потихоньку. Ой, извини, шеф вызывает! Я тебе перезвоню… Программу стабилизации параметров монитора сделали в августе. Пришлось пожертвовать жесткостью части установок. Первая версия держала 22 % настроек. Вторая — 29 %. Новая — пятая. От импицирования не гарантирует, но эффект ослабляет. Уже были случаи. Кто-то сам справился. Кто-то к врачам прибежал: доктор, у меня навязчивые идеи! Иных накрывало по-прежнему, на полную катушку. Да и внедрялись программки со скрипом… Работы — непочатый край. Завтра стажера принимать. Они думают, мы в сферу-2, как к себе домой, ходим? Трипы мотали нервы даже опытным охотникам. Для гарантированного входа требовался конфликт. Плюс и минус, два полюса. Homo homeni… Должно быть, Среда запомнила первый случай — записался он у нее, что ли? — и свободно пропускала лишь пары антагонистов. С «сольными» трипами получалось через раз, как карта ляжет. Зараза, она и есть зараза. — Дама и господа! Убрали наушники… Охотник Шиза! — А? — Наушники сними, да? — Угу. — Довожу до сведения масс: нам прислали свежую версию «Антиимпа»… Убедившись, что охотники заняты делом, Золотарь подошел к окну. Прислонился лбом к холодному стеклу. Снаружи ветер гнал по небу стадо кудлатых туч. Срывался дождик — мелкий, колючий. Хорошо, что вчера заработали батареи. До этого народ спасался обогревателями, рискуя спалить проводку и учинить пожар. «Пойду в студию. Надо бы и себе новинку установить…» В коридоре громыхнуло. Из кабинета Золотарь вылетел раньше, чем сообразил, как это глупо. Задним числом браня себя — курсистка, блин! кисейная барышня… — он смотрел на откинутую крышку люка. Ее открыли снизу, мощным толчком. — Привет! Как жизнь молодая? Чистильщик висел на шесте. Голова его возвышалась над полом, а плечи скрывались в «лифтовой дыре». Он напоминал Саида из «Белого солнца пустыни». «Чайник принести, что ли?» — подумал Золотарь. — Приличные люди стучатся. Не в курсе? — Я приличный, — с уверенностью отрезал Чистильщик. — Я очень приличный. — С чего взял? — Я стучусь. Подбородком Чистильщик указал на крышку. — К ребятам забежал. По старой памяти. Ты, говорят, зверствуешь? — Кто ябедничает? — Все. Дисциплинка, да? Кряхтя, Чистильщик полез наружу. — Старею, — огорчился он, завершив процесс. — Хватку потерял. А ты? — Что я? — Говорят, тренируешься… «Убью, — пообещал Золотарь неведомому стукачу. — Найду и убью.» По вечерам, выгнав всех к чертовой матери — кыш, шпана, конец рабочего дня! — он минут двадцать уделял шесту. Пыхтя и матерясь. Поражаясь собственному идиотизму. Как мальчишка, радуясь достижениям — с конца сентября удавалось залезть из «котла» в «студию». Но так, что лучше этот маневр никому не показывать. Пронюхали, сволочи. — Ты дверь открой, — бывший шеф посмотрел на часы. — Открыто. — Я не про люк. — А я про люк. Вызову слесаря, велю щеколду поставить. — Зачем? — Чтоб не лазили всякие. — Не слесаря. Столяра. — Точно? — Вроде бы, — Чистильщик задумался. На лбу его блестели капельки пота. — Лишь бы не сантехника. Открой, они уже идут. В дверь позвонили. — Кто идет? — Санитары. Яма идет, не бойся. С ним там еще один… Сам увидишь. Хиппи вежливо поздоровался, входя. Он был при параде: легкий плащ, костюм, галстук. Туфли начищены до умопомрачительного блеска. Даже хвост на затылке схвачен не резинкой, а шикарной заколкой. Эмалевый дракон дразнился, высунув язык. За Ямой прятался второй костюм с галстуком. Спутник хиппи нервничал и озирался. Казалось, он все время ждет подвоха. Выскочат, схватят, закуют в кандалы… Молодой, оценил Золотарь. Слегка за тридцать. Где они его взяли? — Знакомьтесь, — представил спутника Ямпольский. — Нестеров Петр Семенович. Член правления банка «Основа». Не волнуйтесь, Петр Семенович. Здесь вам помогут. Пройдемте в кабинет. От слова «пройдемте» Нестерова чуть не хватил кондратий. В кабинете Ямпольский по-хозяйски уселся к компьютеру. Не вмешиваясь, Золотарь следил за самоуправством. Дело пахло жареным. Тут к гадалке не ходи. — Этот счет? — пальцы хиппи обласкали клавиатуру. Нестеров вгляделся. — Да. — Александр Игоревич, взгляните и вы. Бухгалтерия, понял Золотарь. Тоска зеленая. Он лгал себе. Тоска тоской, но запах… Банковский счет пах яблочным соком. Свежим, только что выжатым. Страшно захотелось пить. — Вы с ними связывались, Петр Семенович? — Да. — И что? — Опоздали. Деньги были зачислены — и сразу ушли герцогу Карлу Теодору. — Кому?! — ахнул Золотарь. Началась фэнтези, бессмысленная и беспощадная. — Извините, — вздохнул Нестеров. Банкир стал похож на ослика Иа-Иа, которого на день рождения запрягли в груженую телегу. — «Drezdner Bank» перечислил наши деньги на счет офтальмологической клиники герцога Карла Теодора Баварского. Это в Мюнхене… Фэнтези превратилась в фарс. — Будете опротестовывать? — спросил Ямпольский. — Сейчас решаем. Не хотелось бы огласки. Сумма не смертельная, но сам прецедент… — Александр Игоревич! — хиппи набрал новую ссылку. — Обратите внимание. Как ни крути, это по нашей части… Реквизиты пахли яблоком. Яндекс-Деньги. Сбербанк. Почтовые переводы. PAYPAL. И «Drezdner Bank». Золотарь вгляделся. Все совпадало. — Не думал, что это будет так примитивно, — сказал он. — А чего вы ждали? — бросил Чистильщик. В присутствии Нестерова он перешел на «вы», для солидности. — Многоходовой комбинации? Ангела с крыльями? Это только начало. Примитивное, лобовое. Деньги ушли малышу Никите. Перечисление оформлено надлежащим образом. Даже платежка сброшена на принтер. Нестеров ослабил узел галстука. — Сброшена, — подтвердил банкир. — На ней, правда, нет подписи. — Вы клерков проверяли? — спросил Золотарь. — Тайный альтруист, а? — У нас нет альтруистов. Все божатся, что ни при чем. — Вы им верите? Нестеров лишь вздохнул в ответ. — Кто-то мог быть импицирован, — предположил Золотарь. — Проверим, — кивнул Ямпольский. — И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сделали себе опоясания. Что-то долго глаза открывались… Октябрь на дворе. Я предполагал, что начнется с августа. Чистильщик сел на диван. — Может, и с августа, — буркнул он. — Мы ж не всезнайки. — Я пойду? — Нестеров боязливо отступил к дверям. — Да, конечно, — кивнул Ямпольский. — Я вас провожу. — Не туда смотришь, — дождавшись, пока Яма уведет банкира, Чистильщик занял место хиппи. — Это, конечно, новый фронт работы… Во вторник совещание по поводу. Имей в виду: быть как штык. Но я о другом. Не хотел показывать, пока этот здесь… Он взялся за мышку. — Это в комментариях. В принципе, обычная дрянь. Но охотник Кафка… — Кафка? — оценил я. — И не надейся. Она просто шепелявит. Кашка, манная… Короче, Кафка подала докладную. Божится, что был еще один вброс. Не вполне обычный. — В смысле? — В смысле, безадресный. Широкополосный. Но пик четко пронюхивается. В нос шибануло раньше, чем я наклонился к монитору. Darklo: Read comments: — Сохрани мне ссылку, — сказал я. — Уже. Что собираешься делать? — Потолковать с ними. — Поздно. — Не каркай. — Если был вброс — поздно. После драки кулаками не машут. — Машут. Есть у меня одна мыслишка. Про драку и кулаки. — Ты хочешь об этом поговорить? — Очень. — Чаем угостишь? — спросил Чистильщик. |
||
|