"Димитр Пеев. Седьмая чаша" - читать интересную книгу автора

- Ты помнишь? И тогда была пятница, - нежно проговорила Беба. - Первая
наша пятница...
Но Георгий Даракчиев сегодня не очень-то был настроен на лирический
лад.
- Сперва, Беба, покончим с делами, - сказал он сухо. - Сегодня я могу
рассчитаться с тобой. Шомберг благополучно перевез картины. И, как всегда,
аккуратно выполнил свои финансовые обязательства.
- Нельзя ли поговорить об этих вещах потом? - взмолилась Беба.
- Потом поговорим о других вещах. А пока закончим со счетами. В конце
концов, не забывай, что по роду занятий я бухгалтер, простой бухгалтер с
окладом в сто двадцать левов... Ну так вот: я получил от Шомберга четыре
тысячи левов и тысячу долларов. Сколько ты заплатила за картины и за икону?
Тысячу левов? Стало быть, твоя чистая прибыль - тысяча двести левов и
четыреста долларов. Как предпочитаешь получить доллары - в сертификатах, в
левах?
- Не все ли равно. Деньги есть деньги, - пробормотала Беба.
- И все-таки?
- Пусть на сей раз в левах.
- Отлично! Будем считать один к трем. Четыреста долларов - это тысяча
двести левов. А всего тебе причитается две тысячи четыреста.
Беба равнодушно сунула деньги в сумочку.
Даракчиев вновь отошел к окну. Ему не хотелось дать почувствовать Бебе,
что он решил порвать с ней. Сначала должен был состояться спектакль, который
разыграет Жилков...
Взгляд Даракчиева остановился на беседке во дворе. Там Боби Паликаров
оживленно беседовал с двумя девушками, а Жилков, стоявший рядом, удивительно
был похож на огородное пугало... И он, Георгий Даракчиев, должен прибегнуть
к помощи этого ничтожного человека, чтобы уладить свои личные
взаимоотношения с Бебой? Нет, не опустится он до такого позора!
Георгий обернулся. Полулежа на кровати, Беба смотрела на него своими
огромными синими глазами.
- Две тысячи четыреста левов - немалые деньги, Беба, - начал
Даракчиев. - Поздравляю тебя. Откопать прекрасный пейзаж Утрилло - честное
слово, такое не каждому дано! Исключительный успех. Я уж не говорю про
икону... шедевр! Не забывай время от времени подкармливать этого попишку,
Беба. Когда-нибудь, если подфартит, мы закупим святого отца на корню, вместе
со всем его церковным хламом. Не сомневаюсь, что ты и теперь останешься
такой же сметливой и удачливой.
- Что значит это "теперь"? - подозрительно спросила Беба. - Теперь
что-то изменилось?
Даракчиев поколебался секунду-другую.
- В мире всегда что-то меняется, Беба! Что-то начинается, а что-то,
увы, кончается.
Беба побледнела. Она привстала, и во взгляде ее блеснула какая-то
странная смесь горя и ненависти.
- Что кончилось, Жорж?
- Ты не хуже меня знаешь что. - Он пожал плечами. - Между нами
существовали две связи: сердечная, вернее, телесная, и деловая. Отныне
ограничимся только деловой. Давай поговорим откровенно, Беба. Все, что было
между нами, давно потеряло свою прелесть и превратилось в тягостное бремя.