"Питер Пэдфилд. Секретная миссия Рудольфа Гесса " - читать интересную книгу автора

членов и делали их способными на жестокости с церемониями инициации, которые
требовали от них совершения ужасающих, кровавых актов, противоречащих
человеческой природе и совести. Окопная война для всех ее участников стала
своего рода церемонией инициации грандиозного размаха; такие чувствительные
натуры, как Гитлер и Гесс, не могли пройти через нее нетронутыми и остаться
безразличными.
Кроме того, что в Ландсберге Гессу приходилось главу за главой
перепечатывать "Майн Кампф", он еще исполнял обязанности личного секретаря
Гитлера. Ильзе Прель выступала в качестве помощника и курьера за пределами
крепости. Обеспокоенный тем, что в отсутствие Гитлера движение раскалывается
на фракции, Гесс взял на себя труд доводить мысли вождя до его сторонников
на свободе. Так, в июле, отвечая на письмо своего юридического и
экономического консультанта Генриха Гейма, он писал, что добиться от Гитлера
ответа на поставленные вопросы не смог:
"Теперь он [Гитлер] в самом деле публично отошел от руководства.
Причина состоит в том, что он не желает брать на себя ответственность за то,
что творится снаружи без его ведома и в некоторых случаях против его воли.
Еще менее хочется ему затевать извечную ссору, во всяком случае, находясь в
заточении. Он не видит смысла в том, чтобы бороться со всеми этими мелкими
неприятностями.
С другой стороны, он уверен, что вскоре после выхода на свободу он
сумеет все снова направить в нужное русло. Тогда он в первую очередь
постарается покончить со всем тем, что составляет конфессиональную
[церковную] оппозицию, и сосредоточит силы для борьбы с коммунизмом, который
является более опасным, поскольку он постоянно готовится нанести удар
исподтишка.
Я считаю, что подходящий момент настанет только тогда, когда все
поднимутся за Гитлером на отчаянную борьбу с большевистской чумой..."
Гесс надеялся, что Гитлера вскоре отпустят, чтобы тот мог возглавить
борьбу. Если осенью выйдет книга Гитлера, продолжал он, то публика получит о
нем представление не только как о политике, но и как о человеке.
Завершая очередную главу книги, продолжает Гесс далее, Гитлер регулярно
зачитывает ее вслух и комментирует, после этого они обсуждают тот или иной
момент.
В другом письме, датированном тем же июлем, он описывал собственные
ощущения, которые оказывали на него эти чтения Гитлера: кровь гулко стучала
в ушах, а в конце непроизвольно вырывался глубокий вздох облегчения, словно
спадало огромное напряжение. Такой же эффект производили и лучшие речи
Гитлера; дело было не столько в словах, сколько в его личности в целом и
манере их подачи. В памяти Гесса, по его словам, никогда не сотрется облик
Гитлера, сидящего в плетенном кресле в его [Гесса] комнате: "Никогда я не
забуду, как он сияет и проявляет радость, словно маленький мальчик, когда
находит подтверждение гениальности своего труда на лицах других и если ему
говорят пару слов признательности".
Со своей стороны, Гитлер считал, что время, проведенное в Ландсберге,
имело неоценимое значение для развития его личности. Позже он говорил о нем
как об "обучении в колледже за счет государства".
Близость Гесса с Гитлером не отдаляла Рудольфа от Ильзе. Напротив,
чувствами, испытываемыми к своему идеалу, он стремился поделиться с ней,
своей верной возлюбленной. По количеству и содержанию его писем к Ильзе