"Владимир Печенкин. Каверзное дело в тихом Сторожце (сб. "Поиск-80") [D]" - читать интересную книгу автора

Из распахнутого окна выпрыгнул человек, на мгновение замер, рассчитывая,
куда бежать. И тут в лицо ему ударил луч карманного фонарика:
- Стой! Руки, руки вверх! Ну!..
Плечистый парень в темно-сером пиджаке отступил на шаг, неохотно поднял
руки. Морщился, отворачивался от света.
- Левченко, обыщи.
Сержант привычно провел ладонями вдоль тела задержанного. Передал
Ушинскому мятую пачку сигарет, спички, галстук, бумажник, маленький
карманный фонарик.
- Перчатки уже можно снять, - будничным голосом сказал Ушинский.
Задержанный то ли еще больше сморщился, то ли усмехнулся. Стянул кожаные
перчатки, отдал.
- А руки пусть так и будут, вверх, - напомнил оперативник.
- Товарищ старший лейтенант, за голенищем было... - сержант подал финку,
держа за клинок.
- Заверни в целлофан. Идем!
Задержанный без напоминания привычно отвел руки за спину и пошел.
Ушинский приказал сержанту:
- Останьтесь тут до утра, Левченко. В клуне скройтесь. Еремин где?
- В саду шукает, мабудь, еще кто...
Шли по самой середине улицы. Старомайданная спала. Даже собаки не лаяли.

- Садитесь, - Ушинский коснулся спинки стула.
Парень сел, положив руки на колени. Оглядел комнату, задержавшись
взглядом на темном, без решетки, окне. Хилькевич обогнул стол и прислонился
к подоконнику. Парень тотчас отвернулся. Попросил:
- Закурить бы, гражданин начальник
Ушинский вынул из кармана сигареты, дал задержанному и сам с
удовольствием закурил.
Хилькевичу не доводилось прежде видеть этого парня. Похоже, не здешний.
Широкие темные брови, карие глаза с прищуром. Лицо грубоватое, но
неотталкивающее. Держится без нервозности, сигарета в пальцах не дрожит.
Покуривает равнодушно, будто ничего его не касается - пускай, мол, теперь
граждане начальники делают что положено. Повел крутыми ладными плечами,
зевнул, не раскрывая рта, - ноздри чуть дрогнули, да желваки на загорелых
скулах вздулись. Все же нервничает - зевает. Но не рисуется, своей бывалости
не показывает. Скромный бандюга. Хилькевич и сам зевнул, широко и
откровенно. Кончается бессонная, беспокойная ночь. Хороший сегодня улов. А
жена скажет: опять без рыбы пришел...
Ушинский неторопливо приготовил бланк протокола, попробовал на газете,
как пишет шариковая ручка.
- Ну, как, начнем?
- Фамилию, что ли? - шевельнулся задержанный. - Саманюк Михаил
Кондратьевич. Родился в одна тыща девятьсот сорок шестом году в городе
Кременчуге...
- Не так быстро, куда спешите.
- Спать охота, гражданин начальник.
- Мы тоже спать хотим, Саманюк, но дело, дело... Давайте дальше.
Судимость?
На вид Саманюку - за тридцать. Преступление старит. А преступления были.