"Владимир Печенкин. Каверзное дело в тихом Сторожце (сб. "Поиск-80") [D]" - читать интересную книгу автора

другом конце Старомайданной горланили песню, где-то играла радиола. Порой
улицу и дом заливали зыбкие пучки света - по дороге проходила машина, и
снова еще гуще смыкалась тьма. Лежали на рогожке, смотрели в щель.
- Курить охота, - сказал Ушинский.
- А ты бросай. Бери пример со старших, с меня хотя бы.
- Ладно, брошу. Когда-нибудь. А сейчас курить охота.
- Давай ватником тебя прикрою, закуришь.
- Потерплю уж.
- Ну, терпи. От Загаева нет ничего?
- Звонил. Ему хорошо: праздник дома проведет.
- Завидуешь?
- Да нет... Ну, немножко. Константин Васильевич говорил, что в Малинихе
до отъезда Машихина, в семидесятом году, крупная кража была, нераскрытая
"висит".
- Ты ему про засаду намекнул?
- Нет.
- Может, зря мы это затеяли?
- Может, и зря.
- Где остальных расположил?
- Видишь ту яблоню? Нет, сюда смотри. Там они, чтобы обзор и с другой
стороны был.
Налетел ветерок, бурьян по краям двора зашевелился, зашептали яблони. На
дальнем конце улицы затихла, смолкла песня. Тощий месяц повисел над крышей и
пропал. Стало еще темнее.
- Да-а. Ночка для влюбленных и воров...
Вдали заскулила с подвывом собака. Окна глядели слепо. Иногда чудилось,
что в них мелькает что-то... Ничто там не мелькало, просто звезды
отражались. Хилькевич подумал, что Дарье одной в доме и в самом деле не до
антирелигиозных рассуждений было... Ишь собака-то нагоняет тоску...
Ушинский толкнул его локтем. Что? Хилькевич обежал взглядом двор, дом,
плетень. Из-за плетня белеет!.. Преступник - в белой фуражке? Странно.
Шевельнулось вдоль плетня... И - "ммме-е-е"... Тьфу! Пораспустили коз!
Ушинский тоже чертыхается шепотом.
Времени около двух, наверное... Вполне возможно, что и напрасно придумали
засаду, впустую все. Поскучают вот так ночь, другую, третью, а версия-то
ошибочная. Спать хочется. Хоть бы еще коза пришла, все разнообразие...
О-о, вот он!
- По двору шел человек. Шел от огорода или от сада к дому. Какой он, кто
- не разберешь... Темная осторожная тень... Хилькевич толкнул Ушинского,
оперативник ответил тем же - вижу, мол.
Тень подкралась к окну, распрямилась, еле заметная на фоне стены. Чуть
слышно Хилькевич прошептал:
- Когда будем?..
Ушинский придавил ему локоть: тише!
Тень перешла к другому окну. Здесь человек стоял долго. Вот хрустнуло.
Стекло, наверное. Звона осколков не слышно. Фигура у стены уменьшилась,
сократилась, стала исчезать...
Ушинский легко поднялся, без скрипа распахнул дверь клуни. Хилькевич
бросился за ним, заметив краем глаза, как выросли из бурьяна силуэты
милиционеров.