"Тимофей Печерин. Звезды любят сильных " - читать интересную книгу автора

- Гы-гы, - какой-то смех дурацкий, - я слышал, после таких игрушек если
и выживают, то совершенными дебилами становятся...
Ага, и можно служить в полиции Кальвина.
- ...может надо "того"? Последнее милосердие?
Разве вы не понимаете, что пока вы треплитесь, я по голосам определил,
не только ваше количество, но и где вы относительно меня расположены? Разве
вы не заметили за своим базаром, как рука моя шевелится на рукояти бластера?
Вы, наверное, принимаете это за конвульсию? И собираетесь мне последнее
милосердие оказать? А хрен вам!
Первого я вывел из игры практически на ощупь. В смысле, вслепую.
Держась за живот, в котором образовалась аккуратная дырка, он свалился под
ноги своему напарнику. Что касается последнего, то он повел себя недостойно
не то, что для сотрудника спецподразделения, но и вообще для разумного
существа. Вместо того, чтобы оказать мне сопротивление, или просто встретить
смерть лицом к лицу, он взвизгнул как поросенок и, повернувшись ко мне
спиной (это ж надо додуматься!) буквально слетел с лестницы. Я выстрелил
вслед, но дуракам везет. А мне, в этот раз - нет.
Вскоре я услышал два выстрела внизу. Подобрав бластер пристреленного
спецназовца, и, порадовавшись его почти полному заряду, я так и спустился
вниз, с бластером в каждой руке.
Посреди гостиной валялось два свежих трупа. Один совсем недавно был
слабонервным сотрудником полицейского спецназа Кальвина. А второй - стариком
Егором Борисовичем, хозяином этого дома, которого свела со мной
судьба-злодейка.
- Что, нашли достойного противника? - окликнул я двух оставшихся
кальвинцев, стоящих рядом с трупами.
- Это он, истеричка, нах, - беззлобно произнес один из них, указывая на
своего павшего коллегу, - прибежал сюда, орет, дьяволом тебя называет.
Стрельбу открыл, дедулю пришил. Пришлось упокоить, по уставу.
И, словно очухавшись, синхронно развернулись, наводя стволы на меня.
Так мы и простояли молча с минуту, готовые выстрелить.
- Ребята, может, будем благоразумны? - предложил затем я, - у меня два
ствола, у вас два ствола, то есть, технически наши шансы равны. А вот
статистически превосходство на моей стороне. Я уже угробил семерых ваших
коллег. Семерых за сутки, понимаете? Вы же, все, что смогли сделать в ответ,
это кровушки мне из носа пустить. Убитый хозяин этого дома не в счет - он не
знал, кто я, он пригласил меня только за то, что я его спас. И задерживаться
здесь я не собирался. В общем, ребята, вам не кажется, что вы здесь теряете
время? Свое и мое.
- Мы не можем отступить, - сказал один из кальвинцев, обреченно, -
такие потери, да отрицательный результат...
- Я понимаю, - согласился я, - тем более, что отступать вам не на чем.
От ваших флаеров я оставил на ходу один - для себя. Поэтому речь не об
отступлении. А о том, чтоб вы аккуратненько положили свои пушки на пол и
ответили на пару простых вопросов. Тогда я подарю вам то, что вы называете
"последним милосердием". Нет - сами понимаете. Как говорил один инструктор
из Академии, это чревато боком.
- Я, пожалуй, согласен, - вымолвил одни из кальвинцев. Почти
одновременно с его словами я сделал два выстрела. Первый попал ему в грудь,
второй - в ноги его напарнику. Поэтому, первый сразу рухнул и затих, второй