"Андрей Печенежский. Отравители змей" - читать интересную книгу автора
ОТРАВИТЕЛИ ЗМЕЙ
<174>После того, как я откусил голову у летучей мыши, защитники животных донимают меня каждый вечер. Съедят цыпленка или еще кого-нибудь <197> и учат меня не откусывать головы у летучих мышей. Знаете, каковы на вкус летучие мыши? Как хороший бифштекс. Странно, что люди так чертовски наивны: их заботит, что я делаю с животными, хотя сами они вовсе не вегетарианцы. А откуда берется бифштекс? С неба? Корову изрубить на бифштексы <197> нормально, а случайно поймать летучую мышь и откусить ей голову <197> не нормально?<175>
Оззи Осборн (Дж. М. Осборн)
<174>Милое воображение, за что я больше всего люблю тебя, так это за то, что ты ничего не прощаешь.<175>
Андре Бретон
Часть первая
ПОСТЕЛЬ ИГЛЫ
I. Что-то желтое в руках. Скажем, дети, дружно: ах!
С вечерней почтой Курицын получает повестку: такого-то числа такого-то месяца вам надлежит явиться в райвоенкомат, комната номер семь. Подпись военкома, печать, бумага оберточная, желтая. Тут же, не отходя от почтового ящика, Курицын начинает делать то, чего возле ящика никогда не делал: он начинает просматривать газеты. В газетах ничего интересного он не находит, и тогда опять подносит к глазам повестку. Такого-то числа, такого-то месяца, бумага желтая, оберточная.
Незаметно для себя Курицын оказывается перед дверью собственной квартиры. Ему открывает жена, Анестезия, женщина своенравная и непредсказуемая. Ей, допустим, ничего не стоит взять и измениться вдруг в лице, или сказать что-нибудь эдакое, или вдруг забежать куда-то.
<197> Что-то случилось? <197> говорит Анестезия, меняясь в лице.
Курицын молча показывает ей повестку.
<197> Чего это ради? <197> вдруг спрашивает она и смотрит главным образом мимо желтой оберточной бумажки, главным образом она разглядывает мужнины глаза.
<197> Ну, не я же все это выдумал! <197> сразу интепретирует Курицын.
<197> Ясно,<197> как-то эдак, со значением, говорит она, а потом объявляет, что на ужин будут котлеты <197> она уже и мясорубку наладила, и мясо порубила, свининку с говядинкой, сухари замочены, чеснок очищен,<197> и, не сказав ничего другого, а только про мясорубку, мясо и чеснок, своенравная скрылась на кухне.
Курицын снимает туфли и сует ноги в шлепанцы, затем идет умываться <197> с мылом, по привычке,<197> а из ванной сразу направляется на кухню же, но передумывает и устраивается на диванчике перед телевизором, рядом с дочерьми, которые тут же говорят ему: добрый вечер, папочка. Добрый вечер,<197> отвечает им Курицын, поднимается с диванчика и подстраивает громкость телетрансляции на усиление, потому что с кухни доносится вертлявое повизгивание мясорубки плюс многослойные причитания Анестезии. Она и впрямь непредсказуема, может сама себе наговорит такого, отчего у нормальных людей обычно происходит нервное расстройство с последующим недержанием психики.
<197> Как твои дела, папочка? <197> вежливо интересуются дочери, взирая на Курицына с неподдельным уважением. Девочек у Курицыных двое, и обе <197> законченные хорошистки. Они погодки и очень походят внешностью на Курицына и на его жену, Анестезию; старшеклассницы, они участвуют во всех городских олимпиадах без разбору, в школе о погодках Курицыных отзываются исключительно в превосходных степенях и прочат им уверенное будущее. Для них, как и для их родителей, нет ничего важнее в жизни, чем блистательный аттестат, а также мир и согласие в семейном кругу. Лишь бы войны у нас не было,<197> отвечает им Курицын, чувствуя, как на глаза накатывается скупая мужская слеза.<197> А так все хорошо, вы только учитесь как следует, овладевайте науками.<197> Мы, папочка, стараемся, сперва мы овладеем всем опытом предшествующих поколений, а потом возьмемся за практическое применение накопленных знаний,<197> говорят образцовые дочери и спрашивают, не желает ли он отдохнуть, сейчас будут показывать бальные танцы <197> зрелище от начала до конца эстетическое. Сами же девочки тем временем пойдут и помогут мамочке, после чего вернуться за учебники, на носу контрольная по геометрии, надо бы проштудировать дополнительный материал. Нетушки, нетушки,<197> возражает Курицын,<197> уж мы с мамой сами управимся, ступайте заниматься сейчас же, геометрия <197> наука серьезная, не подкачайте,<197> и Курицын гладит дочек по головам и целует их, но вдруг не выдерживает слышать звуки, доносящиеся с кухни, оставляет хорошисток, подкрадывается к кухонной двери и резко распахивает ее. И говорит Анестезии, что никаких боевых действий поблизости нет, все горячие точки, славу Богу, где-то там, а здесь, у них, покамест и не предвидится,<197> на что женщина, продолжая орудовать мясорубкой, ответствует, что у нее вся жизнь <197> боевые действия и <174>горячая точка<175>.
<197> Зачем тебе машина, если у тебя есть я?
<197> В худшем случае <197> запрут на переподготовку, недели на три.
<197> Ах да, ты же, сердешный, совсем забывать стал, чем портянки пахнут.
<197> Зачем ты так, Аниста? Да, я <197> рядовой, стрелок я, но сражения, чтоб ты знала, выигрывают не в штабах, а в окопах. Обычные солдаты, пахари войны. Чаще всего <197> безымянные даже...
<197> Очисть, безымянный пахарь, луковицу.
Ужинают Курицыны благовидно и основательно: яичница, котлеты, салат из тертой свеклы, грузинский чай с добавлением травки душицы. Уже под чай неутомимая Анестезия придумывает напомнить мужу, что ему тридцать восемь лет, что у него <197> хронический гайморит, покалывает в почках (а это разве в почках? <197> в почках, в почках!), что у него <197> дыхание не то и двое детей, которых надо ставить на ноги. Девочки слушают затаившись, в разговор не вмешиваются, старших не перебивают. За столом они держатся безукоризненно, пользуются салфетками, пережевывают пищу беззвучно, не елозят вилками по тарелкам,<197> а Курицын и не собирается спорить с Анестезией, спорить тут нечего, он просто высказывает свою догадку о том, что все его недуги, как очевидные, так и скрытые,<197> все они должны быть известны там. Там все отмечено, учтено и принято к сведению. И без медкомиссии там ничего не делается, сперва <197> медкомиссия, потом уже остальное. Интересно, будет ли она рассширенной, с привлечением широкого круга специалистов, или все обойдется одним терапевтом. Подтвердят, что годен, и <197> вы свободны, товарищ, до особого распоряжения.
<197> От твоего здоровья у них приборы перекосит,<197> предрекает Анестезия.
<197> Да какие там приборы, посмотрят и все. Заставят присесть, руки вытянуть. Может, заглянут куда... Помню, когда меня забирали, попался им один хромоножка. Правая короче левой сантиметров на пять. Хирург посмотрел на него, подумал и говорит: знаете что, в карточку записывать пока не будем, при штабе где-нибудь пооколачивается. Служба не бей лежачего... А потом, уже в части, случай был. Мы немного подвыпили <197> натихаря, в коптерочке, фельдшер спиртецом побаловал,<197> а я как раз дежурным по роте заступил, пора докладывать дежурному по училищу. Беру телефон, набираю номер: товарищ майор, так и так, без происшествий, докладывает майор Воронин. А Воронин у себя там помолчал и говорит: не понял <197> а я кто? Потом оказалось <197> он тоже был <174>под газом<175>...
<197> Что ты лепишь? Детей бы постыдился,<197> упрекает муженька непредсказуемая, а сама насилу не плачет.
<197> Детки, вы уже покушали?
<197> Спасибо, мамочка, спасибо, папочка. Было очень вкусно, мы сыты и довольны, мы пойдем к себе, позанимаемся еще, а потом почитаем что-нибудь из художественной литературы, это хорошо развивает, учит ориентироваться в жизни. А потом мы полежим тихонько в постелях и помечтаем. Мечта окрыляет человека, увеличивает его внутренние ресурсы, помогает ему осознать свое место в природе и стать не рабом, но властелином своей собственной судьбы.
Они уходят, а взрослые собирают со стола посуду, Курицын вызывается мыть тарелки и незаметно для себя, пуская из крана воду, пускается в пространные рассуждения о том, что всякое государство устраивает свои дела вынужденно, все государства устраивают свои дела вынужденно <197> какое ни возьми, и все они <197> все государства,<197> предпринимают меры, направленные на укрепление обороноспособности этих же государств. Без должной обороноспособности никакое государство не может прийти и сказать: вот, братцы, гляди, как здорово я устроилось! Без этого остальные начнут с ним <197> через губу, с пятого на десятое, если вообще начнут. И так во все времена. Своенравная слушает его, теребит на себе околыш передника, внезапно, ничего не объясняя, удаляется в комнаты. С этого момента Курицын замечает неприятную сухость во рту <197> тогда он бросает возиться с посудой и допивает заварку прямо из чайника, грузинский с примесью травки душицы. Но и после этого Курицына продолжает сушить и тянуть на питье. Он допивает остатки минеральной из холодильника, пьет кипяченую воду из банки <197> до ощущения крайней раздутости, потом закуривает сигарету третьего класса, марки <174>Ватра<175>, чтобы стимулировать слюновыделение. Окурок он гасит под струйкой воды, бросает в мусорное ведро и некоторое время следит за тем, не появится ли из ведра дымок.
В спальной он застает Анестезию в постели. Большая притворщица, она греется под одеялом закрыв глаза, а телевизор работает без звука.
<197> Спишь? <197> спрашивает ее Курицын.
<197> Тебе на десять? <197> спрашивает она с закрытыми глазами.<197> Если к обеду не вернешься, я тебя убью.
<197> Только не вздумай засесть у военкома под окнами,<197> просит ее Курицын, а сам пытается понять, что происходит на экране телевизора, работающего без звука.
<197> Точно убью,<197> обещает своенравная.<197> Сил моих нет. И ворониных твоих поубиваю. И сама убьюсь...
Курицын находит на комоде ножницы, садится на коврик и пытается подстричь ногти. Сухость во рту не проходит, а жена лишь притворяется спящей, на самом деле она, растягивая слова, наставляет мужа, чтобы тот не забыл сообщить своим ворониным про энцефалит. Это что? <197> уточняет Курицын, укорачивая ноготь на большом пальце правой ноги.<197> Это воспаление головного мозга.<197> У кого? <197> Да у тебя, у кого еще? <197> слышится ему в ответ.<197> Так у меня вроде не было.<197> А пусть твои воронины докопаются, было или не было, это их забота, они за это деньги гребут, пока разберутся, а мы уже дома... Ладно,<197> обещает непредсказуемой Курицын, но спрашивает все же, откуда она вообще взяла, что его забирают? <197> Оттуда,<197> мрачно сопит Анестезия и отворачивается лицом к стене.
Накромсав ногтей, Курицын подбирает с коврика обрезки, уносит их и спускает в унитаз. Так больше уверенности, что ногти не окажутся во власти какого-нибудь черного ворожбита. Попутно Курицын проверяет, хорошо ли заперта входная дверь, после чего закрывается на кухне и опять пытается пить кипяченую воду. Ложиться, как это сделала Анестезия,<197> рановато еще, да и без толку, сна ни в одном глазу, поэтому Курицын решает высидеть сонливость на кухне, накуриться до умозамирания, а потом уж лечь и уснуть как убитый. Покуривая, от нечего делать, он перечитывает повестку: Курицыну В.К., такого-то числа, такого-то месяца, бумага желтая...
Из девичьей пробивается полоска света, девочки еще не дремлют <197> занимаются, шелестят страницами. Курицын выключает телевизор и лезет под одеяло, но внезапная, очень чуткая Анестезия, уже как бы сквозь сон, говорит ему: если это Отстоякин <197> не открывай.
<197> А что, звонили? <197> спрашивает Курицын.
<197> Ты еще и глухой к тому же? <197> бормочет она.<197> Как же ты расслышишь, когда мировой империализм оружием бряцать будет?
Курицын, в трусах и шлепанцах, отправляется в переднюю и силится разглядеть хоть что-нибудь в черном, как зрачок змеи, окуляре,<197> ничего не разглядев, прикладывается ухом к двери и слышит, как голосом Левитана кто-то вдохновенно вещает: у вас телефон звонит, а вы почему-то трубку не берете...
<197> Это вы, Отстоякин?
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |