"Андрей Печенежский. Отравители змей" - читать интересную книгу автора

<197> Нет, это курьер ЮНЕСКО.
<197> Отстоякин... Что вы хотели? Мы уже спим.
<197> Я бы тоже поспал, если бы не ваш телефон. Почему вы трубку не снимаете? Слышь, Владлен? Почему ты трубку не снимаешь? Моя вон говорит: хорошо они устроились, телефончик завели, а пользуются им преступно. Если не будут снимать <197> судиться с ними надо...
<197> Какая ерунда,<197> говорит Курицын несколько раздраженным тоном.
<197> Слышь, Владлен? Ты открой, я кое-чего покажу тебе...
<197> А поздно уже,<197> упирается Курицын, но лязгает замками, открывает, и Отстоякин <197> сосед по тамбуру, дядяша размером с добрый холодильник, только розовый и потный,<197> бесшумно просачивается в квартиру Курицыных. Hа нем <197> полосатая застиранная пижама нелюдских размеров, в руке он подбрасывает играючись плоскую коньячную бутылочку. Коньяк трехзвездочный марки <174>Чайка<175>.
<197> Трубку сними, а я на кухне обожду,<197> распоряжается Отстоякин, оглядываясь, как подпольщик на явке.
<197> Мы спим уже,<197> отговаривает его Курицын и отступает перед ним, хотя в присутствии Отстоякина отступать обычно некуда.
<197> Владлен, ты что? Я же на минуточку! Анестезийке скажи <197> я за молотком приходил. Ты молоток достань и пусть он полежит на виду. А трубку все-таки сними, некрасиво это <197> люди подумают, что вас дома нет. А насчет судиться с вами <197> это я пошутил, ты не переживай. Это я так, для затравки брякнул. Я тебя на кухоньке подожду, и про молоток не забудь.
Отстоякин пропихивается на кухню, а Курицын все же снимает трубку, и вдруг ему говорят оттуда: Курицын, Курицын, вы дома!..
<197> Дома,<197> сознается он.<197> А с кем я говорю?
<174>Да это неважно! Главное <197> вы дома, и не испугались! А почему вы так долго не подходили? Что-то стряслось? Вы говорите все как есть, не стесняйтесь!<175>
<197> Погодите,<197> Курицын поеживается и подумывает о том, что надо бы нажать рычажок и идти спроваживать Отстоякина, но вместо этого продолжает держать трубку возле уха: <197> Вы не ошиблись? По какому номеру вы звоните?
<174>По какому номеру... Hе ожидал от вас... От кого другого куда ни шло, но вы, Курицын,<197> вы бы лучше пошевелились, прикинули, что да как, может, и я бы чего присоветовал... Давайте перейдем на <174>ты<175>, так вроде бы проще... Чего молчишь? Отмолчаться все равно не получится, там молчаливых в нитку вытягивают...<175>
Курицын вздыхает, он выпил много кипяченой воды, налитая жидкостью брюшная полость все время напоминает о себе. Курицын бросает трубку на рычаг и, на всякий пожарный, прикрывает спальню.
Hа кухне сосед Отстоякин восседает сразу на двух табуреточках, а на столике перед ним выставлены плоская коньячная бутылочка и две чайные чашки.
<197> Hу, хозяин, тащи закуску! <197> празднично предлагает Отстоякин.
<197> Что тащить? Холодильник пустой,<197> хозяин разводит руками, мгновенно вообразив себе, что осталось бы от вечерних котлет, если бы он сдуру показал их соседу.
<197> А пахнет котлетами,<197> замечает Отстоякин.<197> Пища богов. Чесноку только надо закладывать побольше. Твоя Анестезийка много чесноку закладывает?.. О чем печалишься, хозяин? Давай по маленькой, оптимально. Хоть хлеба-то кусок найдется? Оттяпай кусманчик, занюхать по-простому. Ты не переживай, я поужинал, мы с моей коростой всегда берляем в одно и то же время. Так что про закуску <197> это я напрашиваюсь чисто условно. Hа нет и нарсуда нет, на да <197> сплошная лобода.
Курицын присаживается на третью табуретку, приоткрывает хлебницу, в ней немало бородинского, уже нарезанного. Отстоякину это нравится, и он, разливая, тут же делает признание, что пришел не просто так, а пришел мириться. А просто так он давно никуда не ходит, отходил свое, за просто так и вообще отходил. Ошибки молодости, неуемная жажда свершений, а потом выясняется, что все в песок провалилось, ходил-ходил, а выходил на пару медяков да пригоршню залежалого оптимизма. Hо жизнь как таковая <197> все-таки штука стоящая, если ничего порядочного тебе не привалило, то хоть поживи, пока живется. Верно, Владлен? Поэтому и мириться пришел, а ты молодец, что встречаешь перемирщика по-доброму... Что ж из того, что еще не ссорились? Если мириться заблаговременно, до ссоры, то заживем, Валериаша... прости, Владлеша,<197> заживем будь здоров, как трамвай по рельсам. Если бы все соседи сосуществовали, как трамвай по рельсам,<197> то это, знаешь ли, ого-го, не всякому такое и представить дано. А то все больше сосуществуют <197> как гвоздем по стеклу, мириться не любят, не умеют <197> вот и получается: этим самым по этому самому...
<197> Вы пейте, я не буду,<197> Курицын воротит глаза от чашки, его и без этой чашки мутит изрядно.<197> Мне завтра вставать рано...
<197> По воскресеньям рано не встают,<197>убежденно заявляет Отстоякин, но без всякой особой претензии к Курицыну.<197> А я вот обижусь, что ты мне компанию поломать собираешься, тогда узнаешь... Да не робей ты, не обижусь! Меня обидеть <197> это еще как потрудиться надо! Твое здоровье. Сейчас пропущу ее по трубам <197> расскажешь, кому там звонить приспичило среди ночи. Люди уже баиньки намылились, а им звонками забавляться горит... Хулиганство это, да и ты удалец <197> он звонит, звонит, а вы тут засели и как будто не слышите. Будто нет вас на квартире, а я ведь точно знаю, что вы есть.Твое здоровье, Владлен! Первый тост, запомни, пьется во здравие хозяина. Закон тайги, кто нарушит <197> тому мишка жопу надерет... Hу, будь здрав, не серчай, детей расти, люби свою Анестезийку, она у тебя баба с двумя тузами за пазухой. Hе то, что моя короста.<197> Отстоякин выпивает полчашки, обжигается напитком и начинает смотреть на Курицына искоса, как бы подавляя какой-то бурный процесс в организме, как бы готовясь к чему-то еще более кардинальному, чем выпивка и закуска на кухоньке у Курицыных <197> так смотрят безнадежные сердечники, предчувствуя приступ. Hо вскоре Отстоякин резко выдыхает, отпускает себя, расслабляется, его бросает в обильный пот.<197> Вообще-то, я себе жизнь коньяком испортил... О! Опят звонят! Ты что же, Валериан, и правда не слышишь?
Hа этот раз Курицыну слышится протяжный шелестящий звук <197> оттуда, из передней. Что-то надо делать с телефоном, то разрывается, как на пожар, аж подскакивает,<197> то шелестит, как башмак по асфальту.
<197> Иди, иди, про коньяк я потом доскажу,<197> Отстоякин хорошо откусывает бородинского, а пижама на Отстоякине сидит внатяжку, сейчас на ней особенно выделяются заеложенные, лоснящиеся участки ткани...
<174>Курицын! Вы что <197> трубку бросили? Вы трубку не бросайте, это в ваших же интересах!.. Касалось бы меня одного <197> не стал бы трезвонить на ночь глядя. Право трудящегося на отдых священно... <175> <197> голос мужской, но какой-то фальцетирующий. А может, и не мужской, но тот же самый, с которым Курицын уже имел недоразумение беседовать.
<197> Давайте назовемся,<197> Владлен поглядывает на дверь спальни, но Анестезийка все еще изображает из себя Многотерпение и Снисходительность; милые сердцу непредсказуемой роли, которые осточертевают ей самым решительным образом и в самый неподходящий момент.
<174>Бросьте вы чепухой заниматься! <197> серчает голос.<197> Вам надо срочно позвонить Васьпану. Шестьдесят семь, шестьдесят семь, шестьдесят семь. Это вы запомните, это запоминается легко: три шестерки, три семерки <197> вперемежку. Васьпан посодействует вам... Если и он не поможет <197> тогда я не знаю, тогда нам всем <197> труба... Вы номер запомнили? Можете повторить?..<175>
<197> Погодите, погодите... Какой Васьпан? Какие шестерки?
<174>В сочетании с семерками, смотрите <197> не перепутайте... Вообще-то, этого номера бояться не следует, Васьпан вас вытащит, если и он не вытащит <197> тогда кранты, пиши <174>пропало<175>..<175>
<197> Кого вы собираетесь вытаскивать? <197> проговаривает Курицын сухим языком и пытается облизнуть им пересохшие губы.<197> И по какому поводу?
<174>Да вы... вы повестку получили?<175> <197> спрашивает голос тревожно.
<197> Вы из военкомата? <197> добивается Владлен.<197> Или вам тоже прислали?
<174>Так не хотите на <174>ты<175>? Ей Богу, было бы проще, доходчивей. Отстоякин, небось, <174>тыкает<175> вам вовсю, а вы только облизываетесь...<175>
<197> Понял! Вы <197> знакомый Отстоякина... Это мой сосед, он сейчас у меня, на кухне. Пригласить?..
<174>Да бросьте вы! При чем тут он? Вам о себе подумать надо! Васьпана привлечь, он согласится. Если и он не согласится... вот прямо берите и звоните. Только не выдавайте меня, когда Васьпан спросит, откуда Вы заполучили его номер, а он непременно спросит, он каждого спрашивает... И Отстоякину про меня <197> ни гу-гу. Вы можете пообещать? За добро ведь добром платить полагается...<175>
<197> Тут какая-то ошибка,<197> с трудом ворочает языком Курицын, но ворочает, не сдается.<197> Вы извините, у нас уже спят, время позднее...
<174>Вы только трубку не бросайте, услышите самое интересное... Вы говорите про позднее время, но знайте же, Владлен Купидонович, что ни позднего, ни раннего <197> у вас уже почти не осталось!.. И весомой поддержки ждать вам не приходится, не от кого, за исключением узкого круга ваших доброжелателей. Тайных доброжелателей, я на этом настаиваю... Разве то, что я знаю вас <197> ничего не доказывает? Hе подтверждает? Hе наводит на мысль? Вот попробуйте объяснить мне, откуда мне известно про Отстоякина, и про повестку? <197> откуда эти сведения? Попробуйте, только трубочкой не балуйте, не расстраивайте меня...<175>
С трубкой Курицын обращается деликатно, однако в разгадках копаться ему недосуг: он уже получил, что хотел <197> глаза у него помалу начинают слипаться. Ему бы залечь под одеяло, прижаться к Анестезийке, поплямкать вкусно во сне. Может и всхрапнуть невзначай <197> тогда чуткая необидно перевалит его на бок, потому что всхрапывает он, как правило, лежа на спине. А руки <197> и Курицын этого не стесняется,<197> он по-детски складывает <174>вареником<175> и подпирает ими щеку...
<174>Да вы в своем уме! Какое там <174>спать<175>, какие вареники! В вашем-то положении... Владлен, одумайтесь! И не говорите потом, что вас не предупредили, что вы <197> в первый раз, и про Васьпана <197> ни сном, ни духом... Я тут телефон обрываю, у меня от вертушки уже водянка на пальце, а он... А может, вы решили перехитрить кой-кого? Сработать на дурочка? Шлангом прикинуться? Hе будьте так наивны, одного-другого перехитришь, зато третий вам и за первых вставит... Он у вас и молоток просил? Для маскировки? Молоток <197> просил? А вы и рады угодить... Поймите же, не могу я вот так, сходу, открыть свое имя: может, оно принадлежит уже не только нам с вами, но самой истории... страшно даже представить себе, правда, Курицын? А может, я чисто из скромности не желал бы, чтобы вы потом рассыпались в благодарностях... пусть я останусь для вас голосом за кадром, тенью, дуновением ветра, если угодно <197> считайте мое участие результатом какого-нибудь внутреннего процесса, нечто биохимическое... Что хотите <197> то и думайте, но Васьпану позвоните срочно, а Отстоякина, этого упыря размером с холодильник, только розового и потного,<197> гоните за дверь... Срочно же гоните, вам и без него перепадет такого, что и врагу не пожелаешь... приворожил он вас, что ли... ни капли благоразумия... ублюдочный эгоизм... механика самосохранения... вечерний звон, бом-бом... отстоя-а-а... бррр... мррр... пррр...<175> <197> фальцетирующий голос растворяется в шорохах, его оттесняют трели эфирных цикад, бронхитозное дыхание АТС, взмывающая к ультразвуковым высотам настройка вселенской виолончели. Перед мысленным взором Курицына возникает почему-то оркестровая яма, где инструменты существуют в движении, но звучат несогласованно, порождая лишь какофоническое безобразие,<197> потому что к ним не приставили музыкантов. А дирижер, безвольно нависая над пультом, шепелявит, точно вагоновожатый с семнадцатого трамвайного маршрута: вот видите Владлен Купидонович,<197> ни души. А все по вашей милости, с вашей подачи. Неразбери-поймешь, как теперь му
зыку делать..
Курицын смаргивает наваждение, бережно пристраивает трубку на рычажок, обдумывает разные садистские способы избавления от дружественного соседа. Например, тот же молоток,<197> если молоток опустить на голову с отмашки и прицельно, то, пожалуй, Отстоякину уже не отшутиться. И самогонка не поможет, и, вероятно, перемирщик все-таки уйдет. Если острым концом и прицельно...
<197> А-а, Валериан... то есть, Владлен, конечно! <197> радуется сосед его возвращению.<197> С прибытием тебя! Спускай пары, швартуйся, сочиним по второму заходу... Второй всегда идет за здоровье гостя дорого. Хорош ли, плох ли <197> а гость всегда прав. Таков у горцев закон. Шапку отдай, жену отдай, дом отдай <197> все отдай, а гостя ублажи... Мое здоровье, Валериан... то есть... Слушай, что это я заладил <197> Валериан да Валериан? Ты же <197> Владлен, так и будь Владленом! Прямо словно кто за язык передергивает, словно навевает кто... К чему бы это?
<197> Какой-то припадочный попался,<197> говорит Владлен соседу.<197> Толком ничего не объясняет, а звонит, добивается. Васьпана какого-то приплел. Тайный доброжелатель...
<197> Так и рекомендовался?
<197> Hу, да. Психушка с доставкой на дом...
<197> А ты, Валериан, не перевираешь? Hе дослышал там, не врубился...
<197> А что такое? Он и вас помянул, я говорю: Отстоякин у меня, могу позвать. Отказался...
<197> Hе обращай внимание,<197> как-то с прохладцей ухмыляется Отстоякин.<197> Ты меня не удивил, вот как хочешь <197> не удивил и все. У них там маразмики на широкую ногу поставлены. Мастера-а... Послушайся дядю Отстоякина <197> лучше не связывайся. С тайными натерпишься, тайный <197> не явный, тайному в рыло не загатишь, явному <197> пожалуйста, хоть сто порций, а тайный <197> где его рыло? Где оно? Брось ты с припадочными общаться... Может, он меня и холодильником обзывал? Только розовым и потным?
Курицын прячет глаза, а сосед Отстоякин начинает постукивать ногтем по столу: я и тут не удивляюсь, если им это в мякоть <197> пусть хоть соковыжималкой дразнят, чем бы дитя ни плакало, лишь бы не тешилось. Выбрось из головы, это такие сволочи <197> никогда не откроют, кто они...
<197> А кто они? <197> механически вопрошает Курицын.