"Йен Пирс. Сон Сципиона " - читать интересную книгу автора

- Здесь все достаточно мирно.
- Иллюзия, друг мой. За последние три месяца мародеры нападали на эту
виллу три раза. И в последний раз она чуть было не оказалась в руках
грабителей. Две другие мои виллы разрушены и теперь не производят ничего.
Мирность этого вечера обеспечена шестью сотнями воинов, которые скрыты от
твоих глаз. Они потребляют треть всего, что мы производим, и в любой момент
могут обратиться против нас. Людей, обрабатывающих поля, становится меньше,
и еще меньше - покупателей нашего скудеющего избытка. В некотором смысле мы
здесь тоже в осаде и медленно проигрываем битву - точно так же, как друг
Сидоний проигрывает свою. Ты должен знать это по собственному опыту.
- Да, конечно, я знаю. - Феликс умолк, и они прошлись еще немного, а
потом сели на берегу пруда. - И я, как всегда, благодарен тебе за
приглашение. Я тоже тоскую по обществу, хотя и окружен людьми.
Манлий наклонился и поцеловал своего друга в щеку.
- Так хорошо снова тебя увидеть. Но это - как ни целительно - не
единственная причина, почему я пригласил именно тебя. Мне нужно что-то
сказать тебе. Что-то важное.
Настал миг, когда он должен будет подвергнуть испытанию дружбу, которая
длилась почти двадцать лет без споров и раздоров, нерушимая во всех
отношениях. Манлий понимал, что посягает на нечто священное.
Феликс обернулся к нему и опустил руку.
- Так серьезно и торжественно? Что это может быть такое? Ты наконец
публикуешь свои письма?
- Это не предмет для смеха. Уже некоторое время я мыслю, как ты. Что мы
должны попытаться. Что все нами ценимое может действительно быть уничтожено,
но нельзя просто смириться с этим. Я получил письмо от епископа Фауста
Риезского.
- Небеса! Ты решил молиться! Ты начнешь посещать церковь! Поистине этот
человек - святой и чудотворец. Значит, все, что я о нем слышал, правда.
Манлий покашлял, и некоторое время они вели разговор о пруде, возле
которого сидели, теперь совершенно заросшем. Они обменивались афоризмами на
тему воды, играли цитатами из писем Плиния о его саде, выворачивали
наизнанку синтаксис, так что изящество и упорядоченность оригинала
превращались в вязкую, тинистую реальность настоящего. А потом, как старые
друзья, они перестали говорить и только смотрели на все еще растущие водяные
лилии и на насекомых, пробегающих по ним в вечернем свете.
- Фауст в письме предложил мне стать епископом Везона, - наконец
прервал молчание Манлий.
Феликс сразу понял важность этого и все-таки попытался отделаться
шуткой.
- А не епископом Рима? А заодно и императором? В пурпуре ты будешь
выглядеть прекрасно. Поистине он тебя плохо знает. Иначе не стал бы тратить
чернила.
Манлий бросил в воду горсть пыли и смотрел, как она закачалась на ряби
и к ней подплыл окунь в чаянии чего-нибудь съестного.
- Я решил согласиться, - сказал он негромко.

Ученому из поколения Жюльена могло померещиться, будто существовали два
Манлия Гиппомана. С одной стороны, епископ, иногда упоминавшийся в хрониках,
чудотворец, чей культ еще не совсем изгладился из людской памяти, тот, кто