"Ирина Павская "Джоконта" Мценского уезда " - читать интересную книгу автораэкскурсии, оповестить общественность и прочая, прочая... А потому каждая
выставка - событие в жизни и музея, и искусствоведа-куратора. Я оказалась права. - Вот что, Сима, - Си-Си задумчиво почесал переносицу, - посмотрел я проект каталога и имею тебе сообщить следующее. Директор любил вставлять в свою речь витиеватые выражения. В таких случаях наша бойкая Леночка, сохраняя почтительное выражение лица, еле слышно цедит сквозь зубы: "Друг Аркадий, не говори красиво". - Экспонатов-то маловато. - Сергей Сергеич, - развела я руками, - все самое интересное. - Ты пойми, детка, выставка юбилейная. Много гостей, пресса. Опять же из Москвы обещали быть! А мы что? Работ кот наплакал. - Ну уж сразу и кот! По-моему, вполне пристойно. - Сима, надо расширяться. Не спорь, надо, надо! Ты давай вот что. Отправляйся сейчас к Васе, и подберите с ним еще штук пять-семь поприличнее. Си-Си брякнул на стол ключи от подвала и поднялся, давая понять, что встреча закончилась в его пользу. Я только вздохнула. Разговор с директором означал следующее. Сейчас я должна тащиться к Васе. Потом мы вдвоем потащимся в подвал, в музейные запасники. Под непрерывное Васино ворчание я буду перебирать пыльные картины, чтобы отыскать дополнительные экспонаты для будущей выставки. А вечером у меня начнут чесаться руки от пылевой аллергии. Вася нашелся, как всегда, в плотницкой. Так именовалось маленькое помещение, в котором хранились старые рамы, куски багета, различная бытовая химия и много еще чего. Тут и обреталась Васина хмурая похмельная личность неопределенного возраста. Вася был у нас "прислугой за все". В его и плотник, и до мышей охотник". Правда, наш плотник был охотником совсем до другого, а именно - до водочки. Время от времени он впадал в запои и держался на работе только благодаря золотым рукам да безотказному характеру. Плотник побухтел для порядка, и мы отправились "шерстить" музейный фонд, чтобы добыть для выставки еще пару-тройку шедевров. Коллекция музея, как водится, значительно превышала возможности выставочных залов. К тому же она регулярно пополнялась: иногда экспонаты передавали в дар, иногда музею удавалось наскрести деньжат и самому прикупить кое-что. Все эти накопленные ценности хранились на стеллажах в обширном подвале бывшего купеческого особняка. Вообще-то стеллаж с портретной живописью я просматривала не один раз и все самое ценное уже выбрала. Но теперь приходилось снижать требования и из худшего еще раз отобрать лучшее, что, по мнению Конфуция, и есть хорошее. После часового копания и глубоких размышлений я остановилась на четырех работах: портрет ребенка и портрет председателя колхоза - советский период, парадный семейный портрет - конец девятнадцатого века, и портрет дамы в черном - предположительно начало века двадцатого. По обыкновению чертыхаясь, Вася перетащил картины в плотницкую. - Через неделю открытие выставки, Васенька, - голос у меня стал льстивым и заискивающим, - ты уж постарайся картинки побыстрей в порядок привести. Рамы отремонтировать надо, почистить. В общем, как всегда. - Знаю, знаю, - ворчал Вася, - вечно у вас горит. Живопись - штука деликатная, тут одним топором и рубанком не обойдешься. Вон и краска-то поотстала, укрепить надо. |
|
|