"Ирина Павская "Джоконта" Мценского уезда " - читать интересную книгу автора

денег. Они купят квартиру в элитном районе. А сюда переедут тихие старички -
мечтаю я. Мой дом - моя крепость! Легко англичанам изрекать подобные
афоризмы. Им бы пожить в наших хлипких панельных многоэтажках! Я себя
чувствовала защищенной примерно так, как если бы жила в картонной коробке.
Сон не шел, хотя в доме было на удивление тихо. Эдак я, пожалуй, скоро
начну кропать статейки в "Космополитен" под общим названием "Все, что вы
хотели знать о неврозе, но стеснялись спросить". Занудная монография о
кубизме не помогает, слоны не помогают, а тем временем за окном
подозрительно светлеет. Придется прибегнуть к "наркозу".
Маленькая блестящая коробочка вынырнула из-под подушки. Это были
"сонные таблетки", как называла их Зойка. Когда у меня появились первые
серьезные проблемы со сном, она купила в аптеке при своем заводике упаковку
снотворного. Лекарство производилось здесь же, в смысле на этом самом
заводике, и своим работникам продавалось со значительной скидкой. Я боялась
привыкания и принимала таблетки только в особо тяжелых случаях. Сегодня как
раз такой случай. Минут через сорок снотворное подействовало - что ни
говори, а против химии не попрешь.
Сегодня с утра в городе настоящий мусорный торнадо. Все последние дни
стояла теплая, ясная погода. Откровенное апрельское солнышко изрядно
подсушило уличную грязь.
А тут еще, как назло, подул сильный сухой ветер. Наверное, долетел из
какой-нибудь близлежащей пустыни. Что же касается чистоты и благоустройства,
то у нас в провинции (как, впрочем, и по всей стране) исторически так
сложилось, что вся зимняя грязь остается нетронутой до праздника Великой
Уборки, то бишь субботника. Такое особое табу - вроде Яблочного Спаса. Пока
Спас не наступит, яблоки собирать нельзя. Так и с мусором. Только во время
субботника происходит спорадический выброс коллективной энергии, и город
приобретает мало-мальски пристойный вид. До субботника еще далеко, а мусор
уже весь отклеился от просохшей грязи, снялся со своих мест и в свободном
полете носится по городу. То здесь, то там возникают разноцветные смерчи -
любо-дорого посмотреть! Всю дорогу до работы мне приходилось уворачиваться
от назойливых пластиковых мешков и пустых молочных пакетов.
Оля, оказывается, умерла от внезапной остановки сердца. Так сообщили из
больницы. Бедную девушку похоронят на сельском кладбище, за телом уже
приехал брат из деревни. А нам надо сдать по стольнику на венок - с порога
поведала мне последние новости Жанна Афанасьевна.
- Надо же, никогда бы не подумала, что у Оли больное сердце. Ну
худенькая, ну немножко бледненькая. Так это больше от недоедания. Не
жаловалась, ничего не говорила - и на тебе! Так вот и мы все под богом
ходим. Чего-то суетимся, суетимся, и вдруг - хлоп! - пожалте в яму, -
философски подвела она итог печального рассказа. - Кстати, Сима, директор
просил вас зайти к нему.
Си-Си стоял спиной к двери и смотрел в сад.
- Можно, Сергей Сергеевич?
- Заходи, Серафима. Видишь, какая беда-то. - Он не оборачивался. -
Врачи говорят, она умерла мгновенно, помочь уже нельзя было. Но ты молодец,
делала все правильно. - Тут директор наконец взглянул на меня. - И... вот
еще... тут такое дело. От Оли там вещички остались в гардеробе, надо бы
собрать и отнести. Родственникам или друзьям. Короче, узнай у Надежды
Терентьевны адрес и займись, пожалуйста.