"Сергей Павлов, Николай Шагурин. Аргус против Марса [NF]" - читать интересную книгу автора

Франции. На рекламных щитах - желтые афиши со списками расстрелянных
заложников. В лужах - отражение полотнищ с черной свастикой. По асфальту -
грохот тяжелых кованых немецких сапог...
Проходя мимо небольшой церкви, Бертон услышал звуки Органа и решил
зайти. Сел в последнем ряду и стал слушать проповедь седого кюре, сначала,
как говорится, одним ухом, потом все внимательнее. Странная это была
проповедь: кюре как будто призывал прихожан к смирению и подчинению
властям предержащим и сотрудничеству с победителями. Он то и дело приводил
подходящие тексты из писания, но как-то выходило, что оккупанты - "рабы
тления" (второе послание апостола Петра, глава II, стих 19), "внутри суть
волки хищные" (от Матфея, 7, стих 15) и "обнаженные мечи" (Псалмы, 54).
Следовательно, сам всевышний указывает верующим, как им надлежит
поступать, и да зачтутся им дела их.
Несмотря на эзоповский стиль проповеди, слушатели отлично понимали, что
именно хотел сказать почтенный кюре, кого имел он в виду, говоря о
тридцати иудиных сребрениках.
Кто-то крикнул: "Да здравствует Франция!" Кюре встрепенулся и
благословил слушателей.
Бертон встал: время уходить, не попасть бы в облаву. На улице хлестал
грозовой ливень, но грома не было. Бертон поднял воротник пальто: "Будет
гром, господа, будет! Это я вам обещаю!".
В ту пору Бертон носил мифологическую кличку "Зевс", как и другие члены
его группы. Он вспомнил старенького кюре и одобрительно покивал головой:
особенность тайной войны с заклятым врагом заключалась в том, что в ней
могли участвовать даже глубоко штатские люди. Бесполезных не было.


Бертон открыл глаза - перед ним стоял человек в белом халате, с
саквояжем в руке. Нагнувшись к больному, он тихо произнес:
- Слоны едят землянику...
- Брэм, том второй, страница 78-я, - отозвался Бертон, приподнимаясь на
локте. - Но кто вы? Откуда вам известен старый пароль группы "Мистраль"?
Что вам от меня надо?
Незнакомец приложил палец к губам:
- Тс-с-с!.. У нас слишком мало времени, чтобы объясняться. Я друг и
послан вашими друзьями. Госпиталь вот-вот будет оцеплен, и тогда вам уже
не вырваться.
- Это похоже на правду... Что с Гюбнером?
- Гюбнер погиб. Вами чрезвычайно интересуется "Второе бюро".
- Еще бы.
- Вы в состоянии идти?
- Смотря куда и зачем...
- У вас нет выбора: либо свобода, либо жизнь на положении секретного
узника. Быстрее решайте, Бертон, счет идет на секунды!
Да, Бертон знал, что такое "Второе бюро": в начале войны его штат и
секретная агентура представляли собой скопище политических авантюристов,
разведчиков-космополитов с двойным и тройным грузом предательства и
темных, алчных дельцов, жаждущих личной наживы. Вряд ли это учреждение
стало потом благороднее. Лучше было мчаться в неизвестное, хоть к черту на
рога, чем попасть в когти "Второго бюро".