"Сергей Павлов, Николай Шагурин. Аргус против Марса [NF]" - читать интересную книгу автора

1. ТАЙНЫЕ СЕТИ

А под водой - неизвестный путь. -
Путь, затерявшийся в млечном свете,
Прямо ведет их, не дав свернуть,
В тайно расставленные сети.
Ян Нибор

Бертона поместили в палату на первом этаже, маленькую, уютную. В белом
фарфоровом вазоне на тумбочке рдели головки поздних гвоздик. К запаху
камфоры примешивался их приятный аромат.
Бертон лежал на постели в пижаме, до пояса прикрытый одеялом. Закинув
руки за голову, прислушивался к тупой боли в ступне. Вывих вправлен, но
скоро ли можно будет ходить?
Худощавый, со впалыми щеками, с небольшими усами под крупным носом с
горбинкой, Бертон походил на д'Артаньяна. Только не на того, которого мы
знаем по "Трем мушкетерам", а на д'Артаньяна из "Двадцать лет спустя",
возмужалого, умудренного жизнью.
За окном монотонно барабанил осенний дождик, в радиаторе парового
отопления сонно бормотала скопившаяся вода. Дверь приоткрылась, и на пол
лег прямоугольник яркого света.
- Как себя чувствуете, месье? - прозвучал приятный женский голос. - Я
прошу вас выпить это...
Бертон повернулся на бок и принял из рук сестры стакан с мутной
жидкостью.
- Мерси, мадемуазель. Поднимите, пожалуйста, штору, я люблю слушать,
как шумит дождь.
Сестра отошла к окну, зашуршала поднятая ткань. Бертон понюхал
содержимое стакана, - это, видимо, снотворное. Пользуясь тем, что сестра
стояла к нему спиной, он быстро вылил лекарство в цветочный вазон и
откинулся на подушки.
- Вот и все. Я постараюсь быть послушным больным, мадемуазель. Кстати,
скажите мне, как чувствует себя мой коллега? Его удалось спасти?
- О ком вы говорите? - недоуменно переспросила сестра. - Нет, месье,
вас доставили сюда одного.
Бертон посмотрел в потолок, помолчал.
- Не будем отчаиваться, мадемуазель, - сказал од наконец. - Он все
равно бы плохо кончил. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, месье. Если что-нибудь понадобится, позвоните...
Сестра ловким движением поправила подушки и ушла.
Дождь продолжал постукивать в стекло. Осень, настоящая осень... Бертону
сейчас было горько, как никогда. Погибла лаборатория. Погиб многолетний
труд. Коллега оказался мерзавцем и шпиком.


...Тогда тоже была осень, так же лил дождь. И так же болела раненая в
ночной схватке нога. Опираясь на трость, он проходил по бульварам. Париж
1942 года, страшное, выражаясь словами Гейне, "арестованное время" во