"Владимир Андреевич Павлов. Дозор на сухой миле (пионеры-герои)" - читать интересную книгу автора

войны была лавка. Воротившись, поломал, выбросил прилавки. Переложил печь. А
вот заставки, щиты, которыми закрывались изнутри окна, оставил. Не повырывал
и скобы, в которые просовывались деревянные поперечины, державшие заставки.
Пересыпал, можно сказать, построил заново сени. Развалил старый погребок, в
котором раньше стояла железная бочка с керосином, углубил яму, пустил в
землю дубовый сруб, потолок выложил кирпичом и залил цементом. Кирпич брал
на заводике, который теперь не работал, но там осталось много кирпича -
сырого и обожженного, еще довоенного. А цемента целых два воза припер от
немцев из Лугани. Там же, в Лугани, дали ему немцы корову с телушкой, пару
подсвинков. Обзаводись хозяйством, Есип, живи, стройся!
А чего не строиться? Грядки в двух километрах, лесу вали сколько
хочешь. И он прикидывал взяться и за хату. Похаживал вокруг, обстукивал
углы, что-то бормотал себе под нос. Но пересыпать хату так и не стал. Потому
что не дурак был Есип, знал, что большая ложка рот дерет. Видел, что его
власть - ровно тот лапсердак на огородном пугале: в каждый рукав ветер дует.
На первых порах аккуратно выполнял немецкие распоряжения: выбивал заготовки,
определял, кого в Германию отправить, выспрашивал охотников в полицию. Часто
ездил в Лугань на жеребце, запряженном в возок-фаэтон. До войны в нем ездил
председатель колхоза. Теперь и возок и жеребец стояли у Есина в хлеву.
Но ничего нет на свете вечного. И откуда они взялись, партизаны? Сперва
слухи поползли, потом стали наведываться по ночам, а теперь редко выпадает
день, чтоб они не проходили или не проезжали через деревню в сторону Лугани,
Слуцка и обратно. Какие у них там были дела - кто их знает. Партизаны - люди
военные.
Есипа они пока не трогали. Может, и тронули бы, да кто-то, видно, им
что-то сказал, от кого-то они знали, что Есип притих, больше под себя не
гребет. Только и делает, что передает людям распоряжения: кому мост ладить,
кому дорогу ровнять. Да палкой встречает мальчишек с Грядок, когда они
устраивают там пальбу - жгут патроны в костре. Так за это и сами родители по
головке не гладят...
Сколько ни просил Толя хлопцев отдать ему найденную обойму - не отдали.
Пытался даже припугнуть матерями, нагорит, мол, от них, старостой Есипом -
не помогло. "Ишь, какой хитрый, - сказали, - нашли все, а отдай ему одному".
Не мог же Толя признаться, что патроны просил не для себя. Не мог сказать,
что давеча приходил Рыгор Денисов, сын их соседа, деда Дениса, партизан. Он
придет и сегодня ночью забрать соль, которую мать должна принести из Слуцка.
Толя и отдал бы ему ту обойму.
За солью мать ходила и раньше. Одна или с дядькой Кондратом.
В тот раз Толя и мать уже крепко спали, когда в окно напротив печи
поскребся Рыгор. Он всегда так скребся в раму, ровно кошка зимою к морозу.
Ошибиться, что это Рыгор, было нельзя.
Не ошиблась мать и тогда. Пошла, отворила дверь, и немного погодя вслед
за нею в хату вошел Рыгор.
"Зажигать лампу или нет?" - спросила мать.
"А как хотите", - вроде бы с безразличием ответил Рыгор. Прежде так
первым делом напоминал, чтоб завешивали окна и только потом зажигали
трехлинейку. А тут - "как хотите".
Удивил Толю такой ответ. Он вскочил со своей кровати сразу, как только
услыхал, что кто-то скребется в раму. Надел штаны, рубашку, обул на босу
ногу бахилы и стоял теперь посреди хаты. Ждал, чтобы Рыгор подошел