"Алексей Павлов. Отрицаю тебя, Йотенгейм! (Должно было быть не так, #2) " - читать интересную книгу автора

обыскать.
Хорошо.
Я взял ручку и написал:
"Здравствуй! Как там, в тех краях, где ты. Что там нынче, осень или
лето. И какие там цветут цветы. И какого цвета там рассветы. Что там нынче,
радость или грусть. Что там дети учат наизусть, что хотят от завтрашнего
дня? - напиши два слова для меня. Что там видно на краю земли, на скольких
стоит она слонах. То, что мне лишь видится вдали, - можешь ли ты выразить в
словах? Знаешь ли какие тайны Будды? Кто повелевает облаками? Можешь ли
сказать о том, что будет, и какой ты хочешь в перстне камень. Где твой дом,
и кто мы и откуда. Кто твои родные и друзья. Хочется надеяться на чудо, что
тебя еще увижу.
Я."
По пути назад, перед переходом на больницу, навстречу шел другой стукач
из хаты 226 - Валера. Этот, как и Слава, не ожидал встречи, а вертухаи,
случайно, конечно, на некоторое время остановились, и не заговорить со
старым знакомым было неприлично. - "Как дела?" - смутившись,
поинтересовался Валера. - "Дела у прокурора" - ответил я. Видя, что дальше
разговор не идет, провожатый Валеры повел его дальше, а я заковылял за
своим. Вызов закончился действительной случайностью: на одной из лестниц
повстречался кум, что мариновал нас в хате 228 и 226. Кум был в повседневной
своей военной форме. (Это здесь они душегубы, а на воле они "пожарники".)
Увидев меня, кум отвернулся и постарался пройти мимо. - "День добрый, --
поприветствовал его я, - как Ваши дела?" - "Я Вас не помню, - очень
вежливо отозвался кум, но остановился. - А Вы кто?" - "А я Павлов. Давеча
с Вовой Дьяковым и Славяном гостил у Вас в два два шесть и два два восемь".
-- С моей стороны это была дерзость. Вертухай притормозил, не зная, как себя
вести. Мне же реакция кума могла дать представление о том, насколько прочно
мое положение. - "Вы сейчас на больнице?" - так же вежливо и бесстрастно
поинтересовался кум. - "Да" - с удовольствием ответил я. - "Я желаю Вам
всего хорошего. До свиданья" - "До свиданья". - Вертухай во все глаза
глядел на эту сцену.
Заторопился в родную хату Вова: "Пойду я к себе. С врачом разговаривал.
Она мне: "Надо еще подлечиться: у Вас астматический компонент". А я ей:
"Нет, пойду в хату. Выписывайте меня. Скоро суд. На больнице был - этого
достаточно". Она мне: "А в чем обвиняют?" Отвечаю: "В контрабанде. А Вы
думали, в чем?" Хорошая тетка. Лех, она же и у тебя лечащий?" - "Вроде да".
-- "Ну, и как она тебе?" - "В каком смысле?" - "Ну, как, ты же к ней не
случайно попал". - "Ты по себе-то других не суди". - "Да ладно! Я и не
скрываю". - "А мне и вовсе нечего скрывать. Оставайся здесь, коли можешь,
здесь же лучше, чем в хате. Хоть в карты поиграем, а там пока и без
смотрящего обойдутся". - "Да я уж там давно не смотрящий, там чего-то
намутили, кто-то пришел..." - Вова понес ерунду, которую и слушать не
хотелось. На следующий день его выписали. Уходил Володя их хаты с явным
облегчением: "Ну, наконец-то! За полтинничек вертухай по зеленой проводит в
хату - уже договорился. А то на сборке говно нюхать - на х.. нужно!"
А я остался, казалось, навсегда. Свободных мест полхаты, можно бродить
меж кроватей, давить тараканов, курить и размышлять, и кажется, это верх
благополучия.
Арестант Сергей слушал разговоры наши с Вовой всегда молча и никакой