"Алексей Павлов. Должно было быть не так " - читать интересную книгу автора

московского вечера, который был так давно, теперь уже в прошлой жизни.
Футбольный матч проходил в Бразилии, на стадионе Марокана. Я играл за
сборную Франции. Замечательное зеленое поле, яркие желтые и синие майки
игроков. Трибуны забиты до отказа. Никого из своей команды я не знаю, и как
попал в сборную, тоже неизвестно. Игроки - рослые атлеты, я же в сравнении
с ними как ребенок. Майка мне явно велика, достает до колен, трусы тоже
длинные и широкие. Наша команда атакует. Долго бегу к посланному мне низом
на выход мячу. Нет, не догоню. Но соперник зачем-то нарушает правила:
сбивает меня с ног. Штрафной удар. До ворот далеко. Мяч тяжелый, его бы с
места стронуть. Явно не смогу даже добить до ворот.
Ухожу от мяча подальше, долгий разбег, от навалившегося чувства
ответственности слабеют ноги. Бью по мячу, он не летит - катится по траве
мимо выставленной стенки в сторону ворот. Охватывает отчаянье: разве это
удар. Вратарь смотрит на мяч и не трогается с места: не долетит. Однако мяч
катится в дальний угол ворот, вратарь, опомнившись, делает запоздалый
бросок, но поздно: гол! Ко мне подбегают могучие атлеты, поздравляют,
хлопают по плечам, спине. Стадион взрывается яркими красками.
Хлопнула кормушка: "Хлеб получать! Чай". Настало ивээсовское утро.
Выдали по полбатона черного и "чай" - теплую воду в пластмассовых
жирных, плохо вымытых тарелках.
Коля Терминатор, не успев глаза продрать, заорал во всю глотку:
- Ага! Чай! Вася, стой, дело есть!
Дежурный мент весело откликнулся за дверью:
- Какое дело?
- Вася, сделай нам кипятку, чайку хорошего заварить!
- Ладно! Сделаю! - с героическим задором отозвался "Вася", и впрямь
скоро принес в пластиковой бутылке кипяток.
Без промедления Коля сделал чифир. Мне: "Чифиришь?" - "Не пробовал".
-- "Будешь?" - "Нет". Кружка пошла по кругу, по два глотка за раз. Коля
замлел:
- Вася!
- Что еще? - по тону ясно, что "Вася" лимит доброты исчерпал, хотя с
Колей они знакомцы и чуть ли не соседи по поселку. Тут все, кроме меня,
местные.
Коля с чувством:
- Хороший ты мент, Вася! - И благодарно: "В хорошем гробу поедешь!"
"Вася" не только не обиделся, но просто-таки чувствовалось, как он там,
за дверьми, польщен. (В Бутырке за такие слова могут убить).
Послышался собачий лай взахлеб. Открылась дверь: "На коридор!
Проверка!" Один мент с автоматом, другой двумя руками еле сдерживает на
поводке рвущуюся на нас, потерявшую от злобы достоинство немецкую овчарку. В
прохладном ярком коридоре собачий лай и свежий воздух оглушают. Пришел
начальник ИВС: "Просьбы? Жалобы? Нет? Заходим". Глоток воздуха - и выдыхать
не хочется, но дверь захлопывается и - надо дышать. Алкоголики-суточники
сменили парашу - огромное помойное ведро, каких и на помойке не сыщешь.
- Ну, я пошел на дальняк, - решительно и с удовольствием объявил
Коля, снял ботинки, приладил их на край параши подошвами кверху - вот и
сиденье готово.
Вентиляции в камере нет. Есть маленькая щель у двери, как раз на уровне
носа; через нее проникает струйка свежего воздуха и тут же уходит через эту