"Олег Павлов. После Платонова" - читать интересную книгу автора

изысканное явство, и только. Блюдо для гурманов. И так совершается со
временем возвращения Платонова в литературу обман или подлог, потому что он
никогда не писал для эстетов. Его творчество было обращено прежде всего к
простым людям, а слова и мысли также ясны и просты. Он не создал духовного
учения, но взгляд его на человека и на мир, как цельность, содержит в себе
ценнейший нравственный и духовный опыт - философию существования. Творчество
Платонова - это не только мир его прозы, но весь путь от книги стихов
"Голубая глубина" до недописанной драмы "Ноев ковчег". Оно движется
духовными этапами и свободно по форме. Он драматург и сценарист, сказочник и
очеркист, прозаик и поэт, читатель и критик, научный изобретатель и философ.
Но во всех своих творческих ипостасях Платонов един, потому как все
соединяет и объемлет в себе г е н и й - такая сверхъестественная цельность
воли и природного дарования в человеке, что уже не требует творческих
поисков той же самой цельности и ведет только путем открытий. Приход к
определенной художественной форме для гения - суть внешнее. К ней ведет его
не поиск самой формы как цельности, а предчувствие открытия. Выбор между
жанрами и родами искусства здесь существенен только как выбор того или иного
способа заявить об открытии. Великая картина платоновского творчества - это
не копия с реальности тех самых лет и не сюреалистическое преображение
реальности, а явленная действительность будущих событий. Это то, что можно
назвать "фантастикой", если не верить в единство всех бывших и будущих
событий. Платонов создал новый духовный простор там, где все было без него
кромешно спрессовано смертью и ощущением конца. Он исповедовал любовь, и как
последнее спасение - воскрешающую любовь к мертвым. Не к мертвецу, а к тому
ребенку, которым предстает перед смертью каждый человек. Преданность этой
любви и этому сознанию в Платонове были таковы, что если бы Бог был смертен,
именно тогда он бы ощутил Его живым - и уверовал бы в Него, и возлюбил. И
это страстное подлинное отрицание Бога более всего свидетельствует о
религиозности Платонова и об искреннем осознании им Бога как вечности,
против которой он восставал.
Но читательская любовь, воскрешая писателя из мертвых, являет собой
свершившийся суд. Богом ниспосланная, любовь и есть отсвет высшего суда: она
вложена в сердца знамением о том, что свершилось после смерти. Творец всего
сущего на земле так вот воскрешает творцов - как сущее. Воскрешает любовью.
Понять же Платонова - значит и понять слепость, поспешность поэтической
строки, ставшей у нас вездесущей: "они любить умеют только мертвых"...
Обращенное к России и к русскому народу - это звучало и звучит то с
презрением, то с искренней болью, но никто отчего-то не отдает себе отчета,
что воскрешающая - именно эта любовь, "любовь к мертвым". Мы любим Пушкина.
Мы любим Толстого... Мы любим Платонова.