"Константин Паустовский. Сказочник (Христиан Андерсен)" - читать интересную книгу автора

Но мы также знаем, что многие свои сказки Андерсен писал среди зимы, в
разгар детских елочных праздников, и придавал им нарядную форму,
свойственную елочным украшениям
Что говорить' Приморская зима, ковры снега, треск огня в печах и сияние
зимней ночи - все это располагает к сказке. А может быть, толчком к тому,
что Андерсен стал сказочником, послужил один случай на улице в Копенгагене.
Маленький мальчик играл на подоконнике в старом копенгагенском доме.
Игрушек было не так уж много - несколько кубиков, старая бесхвостая лошадь
из папье-маше, много раз уже выкупанная и потому потерявшая масть, и
сломанный оловянный солдатик.
Мать мальчика - молодая женщина - сидела у окна и вышивала.
В это время в глубине пустынной улицы со стороны Старого порта, где
усыпительно покачивались в небе реи кораблей, показался высокий и очень
худой человек в черном Он быстро шел несколько скачу^ щей неуверенной
походкой, размахивая длинными руками, и говорил сам с собой.
Шляпу он нес в руке, и потому был хорошо виден его большой покатый лоб,
орлиный тонкий нос и серые сощуренные глаза.
Он был некрасив, но изящен и производил впечатление иностранца.
Душистая веточка мяты была воткнута в петлицу его сюртука.
Если бы можно было прислушаться к бормотанию этого незнакомца, то мы бы
услышали, как он чуть нараспев читает стихи:
Я сохранил тебя в своей груди, О, роза нежная моих воспоминаний .
Женщина за пяльцами подняла голову и сказала мальчику.
- Вот идет наш поэт, господин Андерсен. Под его колыбельную песню ты
так хорошо засыпаешь.
Мальчик посмотрел исподлобья на незнакомца в черном, схватил своего
единственного хромого солдатика, выбежал на улицу, сунул солдатика в р>ку
Андерсену и тотчас убежал
Это был неслыханно щедрый подарок. Андерсен понял это. Он воткнул
солдатика в петлицу сюртука рядом с веточкой мяты, как орден, потом вынул
таток и слегка прижал его к глазам,-очевидно, недаром друзья обвиняли его в
чрезмерной чувствительности.
А женщина, подняв голову от вышивания, подумала, как хорошо и вместе с
тем трудно было бы ей жить с этим поэтом, если бы она могла полюбить его.
Вот говорят, что даже ради молодой певицы Дженни Л\нд, в которую он был
влюблен - все звали ее "ослепительной Дженни" - Андерсен не захотел
отказаться ни от одной из своих поэтических привычек и выдумок.
А этих выдумок было много. Однажды он даже придумал прикрепить к мачте
рыбачьей шхуны эолову арфу, чтобы слушать ее жалобное пение во время угрюмых
северо-западных ветров, постоянно дующих в Дании.
Андерсен считал свою жизнь прекрасной и почти безоблачной, но, конечно,
лишь в силу детской своей жизнерадостности. Эта незлобивость по отношению к
жизни обычно бывает верным признаком внутреннего богатства Таким людям, как
Андерсен, нет охоты растрачивать время и силы на борьбу с житейскими
неудачами, когда вокруг так явственно сверкает поэзия и нужно жить только в
ней, жить только ею и не пропустить то мгновение, когда весна прикоснется
губами к деревьям. Как бы хорошо никогда не думать о житейских невзгодах!
Что они стоят по сравнению с этой благодатной, душистой весной.
Андерсену хотелось так думать и так жить, но действительность совсем не
была милостива к нему, как он того заслуживал.