"Кэтрин Патерсон. Великолепная Гилли Хопкинс ("Тропа Пилигрима") " - читать интересную книгу автора

образованием. Занималась, когда хотела и чем хотела. Учителя заискивали
перед ней, ругали ее, но никогда не смешивали ее с другими.
До тех пор, пока она плелась в хвосте, Гилли мирилась с тем, что к ней
относятся, как ко всем остальным в классе. Но теперь даже утренняя улыбка
мисс Харрис казалась ей эхом приветствия счетно-вычислительной машины:
"Хелло, Гилли № 58706, сегодня мы продолжим наши занятия дробями". Стоило
переступить порог класса, как включалась машина-автомат со словами: "Доброе
утро", а за дополнительную плату в три тысячи долларов школа могла бы даже
приобрести машину-автомат с электронным глазом, которая будет называть
каждого ученика по имени.
Несколько дней Гилли представляла себе мисс Харрис именно такой машиной.
Все вроде совпадало. Блестящая, холодная, бездушная, до отвращения
справедливая, в ее нутре все подогнано одно к одному и скрыто от взглядов.
Не мусульманка под покрывалом, а безупречный, непроницаемый механизм.
Чем дольше Гилли об этом думала, тем больше она злилась. Никто не вправе
вот так отгораживаться от других. Хорошо бы перед тем, как выбраться из этой
помойной ямы, хоть раз дернуть какую-нибудь проволочку в этой машине,
увидеть хоть раз, как мисс Харрис исступленно заорет, выйдет из себя и
рухнет.
Но мисс Харрис - это не Троттер. Стоило пробыть возле Троттер пять
минут, чтобы стало ясно - путь к ее сердцу лежит через Уильяма Эрнеста. У
мисс Харрис не было никаких привязанностей к людям. Как в телевизионных
кадрах старой серии "Невыполнимое задание": "Ваше задание, если вы решите
взяться за него, состоит в том, чтобы проникнуть в электронный робот,
узнать, как он действует, и обезвредить его". Самоуничтожающаяся пленка
никогда не объясняла группе по невыполнимым заданиям, как надо действовать,
но группа, похоже, всегда знала это. А вот Гилли понятия не имела.
Именно телевизор и подсказал ей, что надо делать. Мисс Харрис у нее и в
голове не было. Честно говоря, она думала над тем, как заполучить оставшиеся
деньги мистера Рэндолфа, и не слушала передачу последних новостей. И вдруг -
странное дело! - именно эта передача натолкнула ее на мысль. В последних
известиях сообщили о том, что какой-то важный правительственный чиновник
рассказал в самолете анекдот. И его уволили. Заметьте, не просто анекдот, а
анекдот непристойный. Но уволили его за другое. Этот анекдот оскорблял
негров. И все черные в стране, и даже некоторые белые, пришли в бешенство. К
сожалению, диктор не пересказал этот анекдот. Он бы ей пригодился. Но
теперь, по крайней мере, в ее руках был какой-то ключ к мисс Харрис.
Она одолжила у Троттер немного денег на "школьные принадлежности" и
купила пачку белой бумаги и цветные фломастеры. Прикрыв дверь в комнату, она
принялась рисовать поздравительную открытку, стараясь сделать так, чтобы она
как можно больше походила на "смешные" открытки, выставленные на вращающемся
стенде в аптеке.
Сначала она попыталась нарисовать картинку и испортила шесть драгоценных
листов бумаги. И тогда, проклиная свою бездарность, она стащила у Троттер
журнал и вырезала оттуда фотографию высокой красивой негритянки в тунике
"афро". Кожа у нее была немного темнее, чем у мисс Харрис, но в общем -
похожа.
Над фотографией этой женщины Гилли аккуратно вывела печатными буквами
несколько слов (хотя рисунки ее никуда не годились, но печатными буквами она
писала вполне прилично): "Говорят, что черное - прекрасно!" Под картинкой