"Джон Дос Пассос. Манхэттен" - читать интересную книгу автора

деньги, я им покажу!"
- Скажи Чарли, чтобы подал еще две бутылки "Моэ", "Шандон",
американский разлив, - раздался шипящий голос старого лакея.
Человек с лунообразным лицом встал.
- Леди и джентльмены...
- Эй вы, поросята, тише! - прокричал чей-то голос.
- Свинья хочет говорить, - сказала Ольга шепотом.
- Леди и джентльмены! Вследствие отсутствия нашей звезды Вифлеема...
- Джилли, не кощунствуйте, - сказала дама в диадеме.
- Леди и джентльмены, так как я не привык...
- Джилли, вы пьяны!
- Я говорю: хоть счастье и покинуло нас...
Кто-то дернул его за фалды, и лунолицый со стуком сел на стул.
- Это ужасно, - сказала дама в диадеме, обращаясь к человеку с длинным
лицом табачного цвета, сидевшему в конце стола. - Это ужасно, полковник, как
Джилли богохульствует, когда напьется.
Полковник осторожно снимал фольгу с сигары.
- Что вы говорите! - процедил он; его седоусое лицо ничего не выражало.
- Знаете, ужасная история случилась с Аткинсом, стариком Эллиотом
Аткинсом. Помните, он работал с Мэнзфилдом...
- Неужели? - ледяным тоном спросил полковник, отрезая кончик сигары
перламутровым перочинным ножом.
- Скажите, Честер, это правда, что Мэби Эванс имела огромный успех?
- Не представляю себе этого, Ольга. У нее плохая фигура...
- Понимаете, как-то вечером - они тогда гастролировали в Канзасе - он
был в стельку пьян и начал говорить речь...
- Она не умеет петь...
- Бедняга всегда плохо чувствует себя перед публикой...
- У нее отвратительная фигура...
- Речь, вроде Боба Ингерсолла...[40] - прошипел старый лакей.
Эмиль пожал плечами.
- Эта брюнетка весь вечер делала тебе глазки. - Он наклонился к Эмилю и
подмигнул. - Может, подцепишь рыбешку, а?
- Ну их, с их грязными болезнями!
Старый лакей хлопнул себя по ляжке.
- Никуда не годится современная молодежь... Когда я был молод, я не
зевал.
- Они даже не глядят на нас, - сказал Эмиль, стиснув зубы. - Автомат во
фраке, и больше ничего.
- Подожди, приучишься.
Дверь открылась. Они почтительно поклонились бриллиантовой запонке.
Кто-то нарисовал карандашом пару женских ножек на пластроне его сорочки.
Яркие пятна горели на его щеках. Нижнее веко одного глаза отвисло, и это
придавало его лицу саркастическое выражение.
- Что за черт, Марко, что за черт... - бормотал он. - Нам нечего пить.
Принесите две кварты "Атлантического океана"...
- De suite, monsieur. - Старый лакей поклонился. - Эмиль, скажи Огюсту,
immГ(C)diatement et bien frappГ(C).[41]
Когда Эмиль бежал по коридору, к нему донеслось пение: