"Леонид Паршин. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова " - читать интересную книгу автора 2
Архивный детектив На заметки свободной композиции не грех откликнуться тоже заметками - и тоже свободной композиции. Не буду вдаваться в общетеоретические рассуждения: о том, как важны при воссоздании литературного процесса показания очевидцев, свидетелей, соучастников, о том, сколь велика ценность первоисточников, вещественных доказательств, улик, помогающих реконструировать подлинное лицо творческой личности, - по сему поводу наговорено за последнее время столько банальностей, что и высшая правда в этом контексте покажется перепевом сомнительных общих мест. Ясно одно: всякую попытку спасти от забвения мало-мальски достоверный исторический факт следует горячо приветствовать. С такой точки зрения первый рассказ Л. Паршина представляет несомненный интерес для современного читателя - и, соответственно, издателя. Не говорю уже о литературоведческой науке и тому подобных олимпийских инстанциях. Исследователю (не побоюсь в данном случае столь обязывающего титула) удалось получить информацию поистине сенсационную: полную картину раннего булгаковского жития, увиденную глазами его первой жены Татьяны Николаевны Кисельгоф. Фрагменты ее воспоминаний появлялись время от времени то там, то здесь. Но фрагменты - даже вполне достоверные И мы таким образом слышали только одну сторону диалога и не слышали, сколь ни парадоксально, как раз самого говорящего, рассказчика, - или, вернее, слышали, но воспринимали как некую механическую ипостась, как протокол, как бездушную фиксацию чужого голоса. Заслуга репортера Л. Паршина состоит в реабилитации рассказчика, в воскрешении обаятельной, умной, ироничной женщины Т. Н. Лаппа, сумевшей сохранить дистанцию между тем, что является и считается общечеловеческим, и тем, что претендует на такую честь, будучи по преимуществу узкоэлитарным. Да, на мой взгляд, это - главное достижение Л. Паршина: он ввел в современное литературоведение (может быть, даже литературу) живой образ первой булгаковской жены - юной, непосредственной, заговаривающейся. И поэтому, конечно, слово "репортер", только-только оброненное здесь по адресу Л. Паршина, - условный заменитель настоящего: "литератор"; произведение Л. Паршина - документ, но - одновременно - оно еще и литература. И конечно же, наука. Этого нельзя не добавить, потому что, подавая голос, автор выказывает себя дотошным, придирчивым, взыскательным аналитиком. Имея некоторый опыт работы с булгаковскими материалами и булгаковедческими концепциями, смею поручиться за следующие достоинства этой книги. Первое. Л. Паршин превосходно знает материал, владеет сопоставительной технологией, благодаря чему умеет предлагать читателю (и науке) максимально |
|
|