"К.Дж.Паркер. Натянутый лук ("Фехтовальщик" #2)" - читать интересную книгу автора

небольшой головной боли...
- Как я умер? - спросил Геннадий. Он сидел совершенно неподвижно, и
его голос был абсолютно спокоен; лишь сцепленные пальцы вспотели. - Не
волнуйтесь, я не обижусь.
- Вас застрелили, - ответила девушка тоненьким голосом. - Стрела
попала вам в лицо и прошла прямо сквозь...
Она запнулась и издала несколько нечленораздельных звуков, что
заставило Геннадия метнуться за большой медной вазой, в которой обычно
лежали фрукты.
- Ничего-ничего, - успокоил он. - На некоторых это иногда так
действует. Я должен был вас предупредить.
Она подняла глаза, закрывая платком подбородок.
- Значит, вы мне верите? - спросила студентка. - Ах, я так рада... ой,
что я такое говорю, я имела в виду, что...
- Я знаю, что вы имели в виду. Если вам от этого будет легче, - солгал
он, - в первый раз меня тоже тошнило. А я ничего страшного не видел.
- Доктор Геннадий... - Она встала, села, снова встала. - Я...
пожалуйста, разрешите мне помыть эту вазу. Я жутко сожалею...
Я сожалею гораздо больше, - размышлял Геннадий, когда ему наконец
удалось прогнать девушку в ее келью. - Похоже, беды так и вьются вокруг
меня. Кретинка, которая способна прорываться в Принцип, когда пожелает...
истинно разумный человек пошел бы следом за ней в келью и сразу же
перерезал бы ей горло. Однако...
- Проклятие, - пробормотал он, повалившись на постель и поджав ноги.
Геннадий закрыл глаза и подумал о своем бывшем коллеге Алексии - по
всей видимости, еще живом в силу какого-то чуда. Он на Острове, вдали от
войны и, вероятно, вне опасности. Доктору вдруг пришла в голову мысль, а не
попытаться ли добраться до него при помощи проекции... Да ты спятил? Нельзя
потушить пожар в дровяном сарае, поджигая керосиновую лавку соседа.
Принимая во внимание случившееся, доктор заснул необыкновенно быстро;
хотя ему снились очень яркие сны, Геннадий не смог вспомнить ни одного из
них, когда проснулся.

К вечеру второго дня они нашли одиноко стоящий прямой ясень, который
рос среди развалин заброшенного дома.
- Не самое лучшее, однако сойдет.
Бардас Лордан выпустил вожжи из рук и некоторое время сидел, глядя на
камни руин, торчащие из снега словно локти из продранного рукава. Пожарище.
Судя по виду, ему уже лет пятьдесят-шестьдесят; но даже теперь следы огня
еще ясно видны. Так высоко в горах мох, плющ и другая растительность,
по-видимому, считающая своей обязанностью исправлять человеческие ошибки,
кажется, не в состоянии одолеть каменную кладку; несколько пятен
клочковатой травы, растущей в щелях обнажившегося цемента, два юных побега
рябины, пытающиеся противоестественным образом прижиться в расщелине между
стеной и твердой землей, и этот красивый, взрослый ясень, который он
намерен срубить, высящийся по самой середине бывшего дома. Будь Бардас
человеком суеверным и склонным к раздумьям об ужасах и триумфах прошлых
лет, ему, возможно, пришло бы на ум связать падение этого дома и жизнь
дерева. Но он был человеком иного склада и видел перед собой лишь прямое
дерево, встретившееся впервые за два дня.