"Ян Парандовский. Эрос на Олимпе " - читать интересную книгу автора

Принимая к сердцу его доброту, его милые и ласковые прикосновения, она
шептала сквозь слезы: "Отец". Двенадцать ночей подряд приходила и незаметно
выскальзывала, прежде чем черная богиня отступала перед золотыми стрелами
солнца.
______________
* Матери не было дома... - Овидий, весьма педантичный в своих
"Метаморфозах", отсутствие матери Мирры объясняет тем, что в это время
женщины праздновали Фесмофории - праздник в честь Деметры, во время которого
следовало воздерживаться от супружеских обязанностей. Фесмофории
продолжались девять дней. Признаюсь, что, не использовав этот мотив в своем
рассказе, сделал его менее правдоподобным. О чем сожалею.
** ... взошла на ложе отца - сказание об Адонисе восточного
происхождения. Стоит сравнить с рассказом в "Генезисе" (XIX) о том, как
дочери Лота "взошли на ложе отца".

Кинир не знал ни ее черт, ни имени, пока на тринадцатую ночь не высек
кресалом огонь... Когда искры погасли в темноте, голову и сердце его
заполнил мрак чернее ночного. А потом Мирра увидела над головой серебряный
блеск меча. Железо скрежетнуло о стену. Бронзовые двери с грохотом
захлопнулись. Мирра бежала, словно ее преследовали эринии со змееподобными
волосами...
Жесткий щебень Аравийской пустыни ранит ее белые ноги, жажда сжигает
внутренности, а голод терзает, как хищная птица, глаза, ослепшие от
солнечного жара, гонятся за обманчивыми видениями по желтой бескрайней
пустыне. Она не смогла бы объяснить, как оказалась тут, как переплыла море,
как избежала погони, чем до сих пор питалась... Ничего не помнит. Помнит
только эти двенадцать ночей и ту, тринадцатую, и блеск отцовского меча.
Потом пустота. Сейчас пустыня. И смерть. О, если бы боги послали ее! Боги,
которые дают счастье ценой мучений. Раньше не думала о богах, а ведь они
существуют и могут положить конец ее мукам.
Но всемогущие все же исполнили ее мольбу и превратили ее в дерево,
Мирра продолжала жить под жесткой древесной корой. Слезы ее текли
благовонными струями мирры, а в шелесте ветвей под ветром различались
рыдания. Одновременно вырастало в этом дереве дитя, зачатое в
кровосмесительных объятиях. Со временем ствол дерева раздавался все более.
Стервятник, пролетая там, сказал сидящему на дереве Фениксу:
- Сдается мне, почтенный господин, что это дерево беременно. Феникс
ничего не ответил, поскольку не имел привычки разговаривать с птицами не
своего круга, но в душе признал справедливость замечания и улетел. Дерево
Мирра мучилось, но не имело уст, чтобы призвать на помощь Илифию, добрую
богиню родов. Наконец на одиннадцатом месяце* ствол лопнул с треском,**
всполошившим всех птиц, и на свет появился чудесный мальчик Адонис.
______________
* ... на одиннадцатом месяце - мифографы точно определяют такой именно
срок. Древние, правда, задумывались над этим вопросом. Римский исследователь
Авл Геллий пишет так: "Когда одна достойная женщина благородных обычаев и
известная своей стыдливостью родила на одиннадцатом месяце после смерти
мужа, ее обвиняли в том, что она зачала после смерти мужа, ибо закон
двенадцати таблиц предписывает, что человек родится на десятый, а не на
одиннадцатый месяц, но божественный Адриан, узнав об этом, постановил, что и