"Вера Федоровна Панова. Собрание сочинений в 5 т (т. 2)" - читать интересную книгу автора

Дорофея вызвала "скорую помощь". Чей-то голос сказал: "Симуляция".
Кровоизлияние в мозг - старик умер к вечеру; доктор наук, она забыла
каких...
И тут же рядом ерунда. Примчался какой-то хорошо одетый, лицо
знакомое, симпатичное и умное, кажется из театра; протиснулся,
запыхавшись: "Дорофея Николавна, тут напротив мороженое продают,
прикажите, чтобы эвакуированным без очереди"...
Уходила Дорофея с работы поздно ночью. Летом ли, в мороз ли, у нее
кружилась голова, когда она выходила на воздух. Иногда в коридоре или на
улице поджидал ее Леонид Никитич. Он брал ее под руку и вел домой молча -
понимал, что нужнее всего ей сейчас тишина. Задавал только один короткий
вопрос: "Обедала?" - и они шли дальше по ночным улицам. Приноровился Леня
водить ее под руку: уж так-то обоим ловко - и шаг легкий, дружный; за
десятки лет выработался этот шаг. Дома был накрыт стол и нагрета вода для
мытья, Дорофея садилась и смотрела, как Леня хлопочет, чтобы ее накормить.
- Сыта? - спрашивал он озабоченно.
- Сыта, - отвечала она, благодарно подняв на него глаза.
Их юность прошла. Им бывало жалко той ранней, сумасшедшей любви... Но
вот они вместе, два человека, соединенные близостью, с которой ничто не
сравнится. Они знают друг о друге все, что возможно знать. Они прошли
через страсть и охлаждение... и остались вместе. Он не обижается, что
она - лицо должностное, руководящее, а он - исполнитель, машинист. Он
гордится ею и жалеет, что ее "заездили". И она больше не возмущается, что
не мечтает Леня о широких сферах деятельности, что для него самое милое
дело - свой паровоз, свое депо, свой клуб, где он член правления, - и выше
он не рвется, таков уж нрав. Иногда, как прежде, Дорофею огорчает, что у
него кругозор недостаточный; что культуры не так много: он, например,
охотно читает только исторические романы да приключения, а остальное со
скукой... Но она отмахивается от этих огорчений: слишком довольно на
работе горького и трудного, дома отдохнуть необходимо человеку, набрать
сил для завтрашнего дня... Леня понимает. Как когда-то в юности, он
разогревает для нее еду и стелет постель, они вдвоем, - сам усталый и
позевывающий, он бодрствует с нею, когда все давно спят... Ленечка,
родной. Я теперь до конца поняла, что ты для меня такое. Спасибо тебе,
Ленечка, за то, что ты есть у меня...


Учиться Геннадий не любил. Работа его тоже не манила. Жить бы так,
чтобы каждую минуту делать то, что в данную минуту хочется. "Самая
нормальная жизнь, - думал он, - ни к чему себя не принуждать".
Но он понимал, что это невозможно, не бывает, - и, кой-как окончив
девять классов, поступил на шоферские курсы. Когда его мобилизовали, он,
на радость Дорофее, попал шофером к генералу, директору ближнего
артзавода.
Привозя генерала в город, Геннадий заходил домой. Дома ему не
нравилось, там были чужие люди. Он удивлялся матери - зачем пустила
эвакуированных, могла, по своему положению, не пускать. Вот у генерала
никто не живет.
- Но людям надо же где-то жить! - говорила Дорофея, в свою очередь
удивляясь, откуда в нем эта черствость и непонимание. - И как я стану к