"Вера Федоровна Панова. Собрание сочинений в 5 т (т. 2)" - читать интересную книгу автора

ему приятно, что она бывает слабой и неловкой, - и хорошо. Люби меня!
- Прямо как маленькая. Самую что ни на есть простую механику осилить
не может. На, поставь на место и не трогай. Не по твоему разуму
инструмент.
Не всегда она могла играть и лукавить. Случались объяснения и ссоры.
На заводе были перевыборы завкома. Называли кандидатов, и женский
голос сказал: "Куприянову". Дорофея оглянулась, от неожиданности
покраснев... Встала женщина и сказала, что обязательно надо выбрать
Куприянову, женотдел ее рекомендует как активистку, а женщин на заводе
затирают, так чтобы она отстаивала в завкоме женские интересы.
Кто-то сказал, что Куприянова на производстве без году неделя. Но
секретарь ячейки возразил: "Зато она боевая". Она не могла поднять глаза,
когда за нее голосовали. Ее выбрали единогласно при одном воздержавшемся.
Радостная, спешила она домой. Была оттепель, лужи - набрала ледяной
воды полные калоши. Вот наконец вагончик; в их половине темно - Леня у
Цыцаркиных.
- Пришла-таки! - встретил он ее. - Садись скорей, я тут вылетел в
трубу!
- Меня выбрали в завком! - сказала она.
- А? - спросил он. - Цыцаркин, ты это брось, слышишь, что я говорю?
Эти штуки брось. Ободрал меня, сволочь, а теперь по гривеннику ставить, -
не пойдет!
Он был злой и взлохмаченный. Они, видно, давно тут прохлаждались:
табачный туман висел в комнате - невзрачной, со следами снятых перегородок
и остатками вагонного убранства. Маргошка, разомлевшая, сидела на откидном
столике, свесив ноги в дырявых валенках и дымя папиросой. На обеденном
столе валялись карты и деньги. Леня махнул рукой, монетка покатилась со
звоном. Цыцаркин, сопя, нагнулся поднять.
- Юпитер, сердишься, значит, не прав! - сказал он из-под стола.
- У нас были перевыборы завкома! - опять сказала Дорофея. - Меня...
- Садись! - Леня схватил ее за руку. - Перебей ему счастье! Пан либо
пропал! Есть у тебя деньги? Я проиграл всю получку! На четверых сдавай,
Цыцаркин! Теперь посмотрим!
Проиграл получку! Дорофея ахнула. Беда - они и так уже должны в кассу
взаимопомощи... Она скинула пальто и села около мужа; но было горько, что
новость оставлена без внимания, некому даже сказать, не слушают, - горько
до слез. Подавляя слезы, она подняла карты...
- Очко! - закричал Леня и, выхватив карты у нее из рук, шлепнул ими
по столу. - Твой банк! Ставишь три рубля! Говори, Марго! Посмотрим! Она у
меня счастливая!
Не в силах совладать со слезами, Дорофея перетасовала карты, дала
снять, сдала.
- А у нас девятнадцать! - опять закричал Леня. - Ах, молодчина!
Ну-ну, говори ты, Цыцаркин...
Дорофея заплакала откровенно. Никто не заметил. Леня хватал карты у
нее из рук, придвигал к ней деньги... Плача, она держала банк и отыгрывала
его получку. Леня встал, потянулся с силой, сказал: "Точка! Знай наших!
Пошли, Дуся!" - и она пошла за ним на свою половину. Там она легла на
постель, лицом в подушку, стараясь успокоиться. Он подсел, еще
взбудораженный, с дикими глазами, и погладил ее по плечу.