"Алексей Иванович Пантелеев. Рейс № 14-31-19 (Л.Пантелеев)" - читать интересную книгу автора

купался там тогда, спаслись.
- А это что за башня? Посмотри, вон там, левее. На площади.
- Наверно это обелиск в память погибших. Ведь тогда за одну секунду
сгорело больше семидесяти тысяч человек.
- Боже мой!
Самолет уже летел над посадочной дорожкой. Под нами пружинисто
стукнуло, "боинг" приземлился, но продолжал нестись вперед, рывками замедляя
бег.
С волнением, с трепетом спускались мы по трапу на эту землю. Через
минуту нас уже вели каким-то широким коридором, стены которого были выложены
кафелем. Старый седоголовый японец в широкой серой рубахе и в коротких
широких штанах мыл щеткой эти белые стены. Шедший рядом со мной приятель
сказал:
- Ручаюсь, что этот старик из тех, кто пережил трагедию.
- Похоже, - сказал я.
- Взгляни, - сказала жена. - Вон идет твоя подружка.
- Где? - оглянулся я.
- Впереди, рядом с женщиной в кимоно. Фу, да она у тебя, оказывается,
плакса!..
Да, Эмико плакала. Она шла - и не шла, а тащилась - между низкорослым
синеволосым японцем в черном костюме и женщиной в сером кимоно с темно-синей
подушечкой-бабочкой на спине. Шла и громко, с подвыванием ревела. Кажется,
это был первый плачущий ребенок, которого я видел в Японии.
Потом я снова потерял Эмико из виду. Толпа пассажиров вваливалась через
турникет в помещение вокзала. Ввалились и мы. Тут нас окликнули, попросили
ждать. Мы стояли у входа и ждали, пока соберутся остальные.
- Странно, - сказала жена. - До чего все похоже. Посмотри, даже номер
тот же.
Над входной дверью, на черном табло светились цифры:

14-31-19

- Что ж тут удивительного, - сказал я. - Это номер нашего рейса.
- И совсем такой же телевизор. И на том же месте.
- Скажи еще: и реклама та же!
На экране телевизора молодой улыбающийся японец с аппетитно намыленными
щеками брился безопасной бритвой "Шик".
- Удивляться нечему, - сказал я. - Стандартизация.
Но тут подошел один из наших.
- Поздравляю, - сказал он с какой-то недоброй усмешкой.
- С чем? - спросил я.
- А вы что - не знаете?
- Нет.
- Мы где, по-вашему, находимся?
- В Хиросиме.
- Повернитесь, пожалуйста, на сто восемьдесят градусов. Мы - в Осаке.
Да, оказалось, что мы вернулись в Осаку. Хиросима нас не приняла: там в
этот день началась забастовка транспортников. Узнать об этом было почему-то
приятно. Все-таки это было признаком жизни: на кладбищах ведь не бастуют.
Собрались уже все наши. Интуристский гид пересчитывал нас. И тут мне