"Алексей Иванович Пантелеев. Январь 1944 " - читать интересную книгу автора

Лихо насвистывая ("Гром победы раздавайся"), принял ледяной душ, быстро
оделся.
И все время прислушивался. Постепенно стал различать, где свои, где
чужие. Ухо у меня все-таки тренированное.
Невдалеке, где-то в соседнем квартале, рвались немецкие снаряды. Но их
было немного. И не они создавали эту какофонию. Вели музыку боя наши орудия
- стреляя где-то все-таки очень близко, по-видимому с кораблей, стоящих на
Неве.
В начале десятого часа вышел на площадь. Грохот стоял титанический.
Казалось (не преувеличиваю), что вот-вот от сотрясения воздуха рухнет,
рассыплется громада Исаакиевского собора.
А на улице - хоть бы что.
Три девочки-школьницы бежали (то есть не бежали, а шли вприскочку),
размахивая сумками и портфелями. Одна поотстала, у нее расстегнулось что-то
- ботик или сумка. Застегнув, она, весело напевая, кинулась догонять подруг.
Первые две идут мимо. Прислушался к их разговору:
- Хорошо погибнуть вместе с мамой, правда? А то мама погибнет - что я
одна на свете делать буду?..
Девочкам лет по девять, по десять.


Бродил по городу. Гремело и грохотало, но где и что - не понять было.
Пешком дошел до улицы Восстания. Случайно застал Лялю дома. Говорит -
ходят упорные слухи, что началось генеральное наступление - со всех сторон:
и за Нарвской, и на перешейке, и в сторону Ижоры. Немцы отстреливаются
бешено, но главный шум действительно создает наша артиллерия.


Был на радио. Так и есть. Началось.
В радиокомитете насмешило меня и умилило, что все женщины - редакторы,
артистки, дикторы - ходят в валенках и в стеганых ватниках. После Москвы это
бросается в глаза.


Запомнилось. На Невском у ворот стояла молодая женщина с грудным
младенцем на руках. Ярко-синее шелковое одеяльце, белое кружево. А над
головой женщины, пересекая Невский, летели, повизгивая, снаряды...


Сегодня в ленинградских газетах ("Смена" и "Ленинградская правда")
опубликовано решение Ленсовета "О присвоении прежних названий некоторым
ленинградским улицам, проспектам и площадям". Проспект 25 Октября - снова
Невский, Садовая - Садовая, а не улица 3-го Июля. Суворовский стал снова
Суворовским, Измайловский - Измайловским, Большой - Большим и т.д.
Об этом много говорят в городе и все почему-то очень радуются.
Впрочем, не почему-то, конечно.
Отмененные названия вообще никто никогда не признавал (кроме разве
трамвайных и автобусных кондукторш). И это не консерватизм обывателя, как
может кому-нибудь показаться. Нет, просто такие названия, как проспект 25-го
Октября или улица 3-го Июля, не отвечают законам нашей этимологии - это