"Алексей Иванович Пантелеев. В тундре " - читать интересную книгу автора

Давешняя рыженькая белогрудая лайка бегала возле него и радостно лаяла,
будто звала кого-то.
"Привела", - подумал Ваня. И, собрав остатки сил, он приподнял голову и
крикнул:
- Товарищи! Братцы! Тута я!..
Никто не ответил ему. Он подождал и еще раз крикнул:
- Ребята! Товарищи! Я здесь!
Но и на этот раз никто не откликнулся, никто не шел на его зов. А рыжая
собака тем временем бегала вокруг, суетилась, будто примеривалась к чему-то.
Потом в глазах у Вани замелькали снежные хлопья. Тело его опять царапали
проворные собачьи лапы. Лайка откапывала его, сдирала с него снежное одеяло.
А когда откопала, снова исчезла куда-то, и не успел Ваня испугаться и
подумать, что опять он останется один, как снова заскрипели полозья. Четыре
огромные собаки, лопарские овчарки, как их называют на Севере, впряженные
двумя парами, тащили за собой низенькие санитарные санки. Впереди овчарок
бежала и указывала им дорогу рыжая лайка. Превозмогая боль, Ваня поднял
повыше голову. Он искал глазами: где же люди? Но людей не было.
Он плохо запомнил, что с ним было дальше. Подкатили к нему санитарные
сани-носилки. На санях лежал большой овчинный тулуп. Рыжая лайка, которая
была у собак за командира и за кучера, бегала и звонко, по-начальнически
тявкала, отдавая какие-то приказания. Санки то отъезжали, то приближались,
пока не подошли вплотную к раненому. Тогда рыжая распахнула тулуп, вскочила
на сани и, вцепившись зубами в капюшон Ваниного маскхалата, стала втягивать
раненого на санки. Потом, когда Ванина голова оказалась на тулупе, рыжая
подбежала с другой стороны, нырнула под Ванину спину и стала вкатывать его
на тулуп, пока и ноги его не очутились на санях. Тогда она ловко и
заботливо, как добрая медсестра, прикрыла его тулупом, что-то протявкала, и
те собаки, что были за лошадок, натянули постромки и тронули. От толчка
тулуп распахнулся - и Ванина рука упала в снег. Рыжая на ходу подбежала,
подхватила руку, вскинула ее на Ванину грудь, поправила тулуп. Санки
помчались, полозья заскрипели, голова у Потапова закружилась, он опять
провалился куда-то, потерял память...
А когда очнулся, было светло и тепло. Где-то высоко мигала
электрическая лампа в белом колпаке. И все вокруг тоже было белое - и
потолок, и стены, и подушка под Ваниной головой. А рядом на стуле сидел
человек в белом халате и в белой докторской шапочке. Он держал Ваню за руку
и шевелил губами.
- Ну, вот, - сказал он, увидев, что Ваня открыл глаза. - Наконец-то!
Очухался, дядя?
Ваня облизал губы, хотел сказать, но не сказал, а прошептал едва
слышно:
- Живой?
- Живой, Иван Потапов, живой. Не сомневайся. И даже руку, имей в виду,
не будем резать. В самый раз тебя спасли. А пролежи ты еще полчаса на
морозе, и был бы ты у нас однорукий инвалид. А теперь - полный ажур.
Ваня хотел спросить, кто его спас, но почему-то не спросил,
постеснялся. Он сразу вспомнил все, что с ним было в тундре, но теперь ему
казалось, что все это было не на самом деле, а во сне или в бреду.
В тот же день под вечер зашел его навестить ефрейтор Андронников. И от
Андронникова Ваня узнал, что спасла его собака Майка Младшая, специально