"Алексей (Леонид) Пантелеев. Пакет (про войну)" - читать интересную книгу автора

Я говорю:
- Полтора фунта я дам. Хлеб очень хороший! Почти свежий.
А Лычков говорит:
- Нет... К богу!..
Ну, я не помню, на чем мы с ним сторговались, но все-таки я их заимел.
Я их купил, эти портянки. И стал наматывать на ноги.
Мотаю их тихо, спокойно, а тут вдруг товарищ Заварухин идет. Идет он
будто и пуговицы на гимнастерке считает. И так говорит:
- Трофимов! До нашего сведения дошло, что ты на ногах имеешь мозоли.
Это верно?
- Так точно, - говорю. - Есть маленькие.
- Ну вот, - говорит. - Наш особый отдел решил тебя по эгому поводу
расстрелять.
Я говорю:
- Как хотите, товарищ Заварухин. Это, - я говорю, - товарищ Заварухин,
ваше личное дело. Можете расстреливать.
И начинаю, понимаете, тихо, спокойно разматывать свои портянки. Сымаю
портянки и думаю: "Н-да! Бывает в жизни огорченье..."
А тут я проснулся.
Лежу в тачанке. Тачанка стоит почему-то. Темно.
Мост какой-то или застава. Мой кучер сидит на передке и курит.
А рядом Зыков. Зыков хрипит. Хрипит мой Зыков из последних сил, и все
лицо у него, подумайте, в крови.
Из виска так и булькает. Так и клекочет.
Хотел я подняться и кучеру сказать, чтобы чего-нибудь с ним сделали, но
мне так страшно стало, что я обратно без памяти упал. И обратно заснул.
А второй раз проснулся уже в другом месте.
Лежу я в мягкой постели. Над головой у меня лампочка тихо горит. На
животе чего-то лежит горячее, пузырь какой-то, а рядом на стуле сидит
такой рыжеватый дядя в белом переднике.
Я говорю:
- Кто ты, рыжий?
Он говорит:
- Я доктор.
- А я?
- А ты в лазарете. Ты больной. Лежи, пожалуйста, и не двигайся. У тебя
только что в желудке нашли сургуч, чернила и еще кое-что.
Я говорю:
- Так. А бумагу нашли?
- Да, - говорит, - очень много.
Я говорю:
- Все поняли?
- Что? - говорит.
Я говорю:
- Все разобрали, что там написано было. Или что-нибудь смылось?
- Да нет, - говорит. - Эта бумага превратилась в сплошную массу.
- Жалко, - я говорю.
Он говорит:
- А тебе теперь нужно лечиться. Тебе нужно серьезно и долго лечить свой
живот. На вот, - говорит, - скушай пожалуйста, на всякий случай пирамидону.