"Галина Панизовская. Моя Галатея (Сборник "НФ-24")" - читать интересную книгу автора

Таня зашевелила губами. Слова доходили, будто сквозь стену. Потом
паутинки волос защекотали мне лицо.
Все закружилось. Шеф, ребята, машины стали вдруг такими маленькими!
Мне показалось, что я Одиссей, нашедший свою Итаку. На минутку. Потом я
вспомнил все, что должен был вспомнить.
- Эта моя Галатея, - сказал я отойдя, - она была мыслящая, понимаешь?
Ты пойми, она была мыслящая! И никто никогда не мог бы запрограммировать
ей объяснение. Она сама...
Надо было, чтоб она это узнала. И чтоб поняла. Я знаю, что должен это
своей Галатее.
Я мог бы рассказать понятнее.
"Знаешь, - сказал бы я ем. - Она была втрескавшись, эта моя машина.
Здорово втрескавшись в одну рыжую фею".
Но так говорить было нельзя. И это я тоже должен был своей Галатее.
- Ты хочешь сказать, что она... что машина?
- Да. И еще. Помнишь ту аварию? Так вот, аварии не было. Это было
самоубийство.
Ого, как взвились ее ресницы!
- Она убила себя. Комплекс гения, понимаешь? Гению трудно выжить...
- Что??
"Хватит, - остановил я себя. - Не надо".
Потому что я не хотел вспоминать, я просто не мог вспоминать.
И вообще, черт знает что: быть рядом с женщиной и говорить о машинах!
Но эта женщина была Таня. Та самая Таня.
На полу стояли туфельки. Одна впереди другой. И они толкались
каблучками. Я представил себе, как она спускает с дивана ноги и как ее
ноги ищут их в полутьме.
А потом вдруг увидел, как тащат на свалку машин обгорелую станину
Галатеи. И она как будто упирается своими длинными стойками, все еще
стройными, как эти ноги.
- Это, конечно, неофициальная версия, - пояснил я Тане. - Да,
неофициальная.


- Подпишите протокол, - сказал мне тогда председатель комиссии по
расследованию аварии.
"Машина марки Г-1 по прозвищу Галатея сгорела в результате короткого
замыкания в цепи коммутации", - прочел а.
И подписал.
- Может быть, вы что-то добавите? - спросили меня.
- Нет.
- Предположения? Догадки?
- Нет.
Какие тут догадки! Сначала сотни глаз совета, которые смотрят сквозь
тебя. Которые так не видят тебя, что ты уже и сам не веришь, что ты
действительно есть. Что ты есть, что мыслишь, что ты - Галатея, а не
арифмометр... Потом машинный зал и общество счетчиков, тупых и довольных
счетчиков, непримиримых в своей ограниченности... А главное - табличные
интегралы. Сто лет назад обсосанные, до отвращения знакомые табличные