"Геннадий Панфилов. Продолжение [И]" - читать интересную книгу автора

таком случае уж сразу в монастырь.
- Вот именно! Это-то я и хотел услышать от вас, - торопливым, хриплым
голосом проговорил Батюшков. От спокойного, уравновешенного старика не
осталось и слепа.
Глаза горели, бегали, лицо стало подвижнее, пальцы, обхватывающие
набалдашник трости, шевелились, а тело вздрагивало, конвульсировало, будто
по нему периодически пропускали электрический ток. Поведение соседа все
больше настораживало Хромова.
- Вы правильный сделали выбор, - продолжал с жаром Батюшков,
придвигаясь к Хромову. - Я тоже намеревался уйти, но меня обманули. А вас
я искренне поздравляю.
"Он и вправду сумасшедший," - с горечью подумал Хромов. В случившемся
виноват, разумеется, он, Хромов. Кто же знал, что рассказанная история так
резко, таким удручающим образом подействует на поэта. Но сейчас надо
что-то делать.
- Раз приняли решение, не теряйте времени даром. Бегите. Иначе мир сей
проглотит вас с потрохами. Двести лет я лицезрю людей. Устал. В каждом из
них сидит бес.
Каждое событие у них - фарс. Балом правит Сатана. Под аккомпанемент
самых светлых, философических, христианских лозунгов и фраз. Сатана уверен
в человеке - не выдаст, не подведет. Кто-кто, а он знает человека. Знает
лучше, чем Бог. - Батюшков схватил Хромова за плечо. - Что ж вы медлите,
сударь? Вставайте!.
- Гражданин, вставайте, - кто-то будил Хромова, трогая за плечо. Хромов
вскрикнул, вскочил на ноги, ошалело уставился на милиционера. - Ваши
документы, - потребовал тот, с подозрением глядя на Хромова.
- В чем дело? - робко спросил Хромов, доставая паспорт, в который был
вложен обратный билет.
- Не положено тут лежать, гражданин. - Паренек в форме вернул документы
и стал поучать скучным менторским тоном. - Историческое место. Музей.
Батенькову памятник. Иностранные туристы. Сами должны понимать. Не
маленький.
Хромов не представлял для него интереса - не бомж, не пьяный. Приезжий.
Милиционер ушел. К памятнику приблизилась компания - молодожены, гомон,
музыка, фата, цветы, кинокамера, нарядная, с иголочки, одежда, шампанское
по кругу, прямо из горла - очень по-русски. Компания удалилась, Хромов
оглянулся. Березы, по-прежнему гневясь, шелестели кронами. По-прежнему
шалил в свое удовольствие ветер. Падали листья. Неотвратимо вступала в
свои права осень. Пробили колокола.
В магазине ему недружелюбно сообщили, что женщина с описанными им
приметами уехала с мужем в отпуск. Почему-то он этого всего не ожидал.
Получив известие, стоял, будто оглушенный. Потом долго слонялся по городу,
пока не облюбовал эту скамью, что у памятника. Конечно, в тысячный раз
убеждал себя Хромов, все в порядке вещей - муж, счастливая семья. Он,
Хромов, должен быть только рад за нее, смуглянку. И все же. Ее глаза. Их
выражение, с которым она его провожала. В них было нечто такое, что
потрясло его и осталось загадкой. Обознался? Даже если так, он не в
накладе. Как выразился бы Александр Сергеевич, он испытал чудное,
трепетное мгновение. А потом - кто сказал, что не последует продолжения?
Батюшков? Это мы еще посмотрим, милостивый государь...