"Григорий Панченко. Налево от солнца, направо от луны" - читать интересную книгу автора

Как это?
На месте было основание шестого ребра, обнаженное жреческим обсидианом,
вот оно, соединено с грудиной. И нет в нем датчика. Датчик же - здесь, в
костном осколке, что положен прямо в опустевшую грудную полость, откуда
вынуто сердце. Значит...
Значит, тело не то?
Но нет больше тел рядом, хоть сколько-нибудь похожих.
И молчит пеленгатор, ни на кого не указывая в страшной гекатомбе.
И некуда больше идти.
И ничего не понять: вхолостую крутятся мысли.
Сжимая странно обретенный датчик, он направился к стене. Должно быть,
необычно он все же выглядел в своей оцепенелости, или удивило то, что руки
его были пусты (никто ведь не мог заметить скрытого в ладони) - но толпа
вокруг загомонила изумленно-сочувствующе, кто-то, не скупясь, протянул ему
кусок мяса из своей доли. Он отскочил, едва не ударив протянувшего. Надо
было уходить, срочно уходить отсюда, пока...
- Тот, кто сзади идет, не боец, но оружье в его руке,звонко и чисто пропел
юношеский голос в дальнем краю огороженной площадки. И сразу же несколько
голосов подхватили:
- Он не боец, но оружье в его руке...
Один из подхвативших пустил петуха и над ним засмеялись. Смятое напевом
удивление не успело перерасти в злость. Спасибо тебе, молодой певец,
вовремя ты начал, хотя и странная у тебя песня, и вроде бы не к месту
она...
Нет, конечно, они не были зверями. Тут все вместе сложилось - привычка к
смерти, которой немало вокруг, священный обычай, предписывающий вкушать
плоть принесенного в жертву... Не в последнюю же очередь - желание,
потребность ее вкусить: нет в здешних краях (пока что!) домашнего скота,
равно как и хорошей охоты. А маис, даже когда его хватает - отнюдь не
всегда хватает его - заполнив желудок, все равно порождает тайный,
ненасыщенный голод.
Поэтому - тот, кто пал в бою, кто преступил законы человеческие или чьей
жизни возжаждали боги...
После определенных церемоний кровь его отдается богам, сердце - служителям
богов, тело же - их пастве.
Все очень просто.
Это, между прочим, служит одной из причин притягательности храмовых
праздников. Никогда иначе бы не утвердился бы такой обычай, не стал бы
священным.
Уж этот-то факт как раз относится к числу известных...
И вот теперь бронзовокожий люд пел, мерно раскачиваясь и хлопая себя по
бедрам, теперь он снова был весел и доброжелателен и знать не хотел, что
уже завтра, как и вчера, каждый из собравшихся здесь вновь возьмется за
мотыгу, если он крестьянин, за резец камнетеса, если он
ремесленник-строитель, а то и за боевую палицу, если воин он. И будет жить
ожиданием следующего праздника.
Пение прервалось радостным воплем: на коллонаде, изнутри примыкавшей к
стене (он только теперь понял, что это задняя часть храма, где скрылись
носильщики), появились двое. Как раз носильщики это и есть, хотя уже
друие. И, раскачав, словно бревно, швыряют внутрь, на груду трупов, чей-то