"Леонид Панасенко. Школа Литтлмена (Искатель, N 5 1985)" - читать интересную книгу автора

Затем присел на табурет и глянул в окно, где ночь рождала рассвет. И
вдруг так же внезапно, как и первый удар поминального колокола (теперь он,
кажется, понял разговор медных братьев), Литтлмена обожгла необъяснимая
слепая радость.
Что-то случилось! Что-то с ним произошло, пока он спал. Литтлмен не
знал, в чем заключается перемена, но прошлая его жизнь с ее одуряюще
однообразной службой, постоянным безденежьем и скудностью, точнее, полным
отсутствием событий и радостей вдруг показалась ему до отвращения никчемной
и пустой. Долой ее! Допой постылый магазин, где он работал, выполняя разные
мелкие поручения, и эту комнатушку, запруженную тараканами. Да и сам
городок, убогий, до одури провинциальный. Зачем он в нем живет? Есть ли хоть
тень смысла в тех двенадцати, годах, которые он разменял здесь на ничего не
стоящую мелочь дней?!
Ему захотелось действия. Немедленного, конкретного действия.
Литтлмен оделся, достал из-под кровати желтый мягкий чемодан и стал
собирать вещи. Их оказалось на удивление мало - два костюма, рубашки, белье,
бритва, несколько книг.
Он не стал будить хозяйку. Положил ключ на расшатанную ступеньку, вышел
во двор. Записки он тоже не оставил. Ни к чему. Он никому ничего не должен и
никогда сюда не вернется. Литтлмен не знал, откуда эта уверенность, как и
необъяснимая потребности бросить все и немедленно отправиться в соседний
городок.
На улице было тихо. Слишком рано, никто еще не вставал. Через пару
часов можно будет проголосовать или остановить автобус, А пока... Вот шоссе,
соединяющее два заштатных городка, вот ноги Литтлмен шел быстро, и вскоре
очертания сонных домов исчезли в предутренней дымке. Осталась пустынная
дорога, редкие кусты, еще по-ночному хмурые и сутулые, да росная трава на
обочине.
К чувству беспричинной радости прибавилось пьянящее ощущение свободы.
Наконец-то он может идти куда глаза глядят - не спеша, бездумно, насвистывая
знакомую мелодию или молча. Как захочет! Может свернуть к речке или,
наоборот, проваляться целый день на солнечном пригорке и там же заночевать.
Или зайти в придорожную закусочную и, положив усталые ноги на стол,
потягивать свежее пиво. Он может делать все, что захочет! Жизнь
непредсказуема и потому прекрасна.
Литтлмену захотелось разуться. Он тут же снял туфли, связан их шнурки,
чтобы удобнее было нести, и свернул с шоссе на обочину. Прохладная роса
обожгла ноги, и он засмеялся от удовольствия.
Впервые за многие годы он опять почувствовал себя мальчишкой. Когда
ноги сами несут и ты их вовсе не чуешь, когда все на свете кажется простым и
понятным, все доступно и не надо мучиться десятками непотребных проблем и
мыслей. Беззаботность - верная примета. Она значит, что жизнь твоя еще пока
ничем не омрачена, протекает стихийно и естественно, как ручеек в траве, а
ум не состарился и не превратился в брюзгу и нытика. Говорят, от ума многие
печали. Какие там "многие". От него, проклятого, все печали мира.
Литтлмен снова засмеялся - до чего же здорово быть беззаботным! Он
побежал по шелковистой траве, размахивая нетяжелым чемоданом и туфлями. Он
свободен, как птица! Может даже взлететь, как птица! Легко, запросто, под
облака...
Он прикрыл глаза от ощущения счастья и полета души. А когда открыл их,