"Леонид Панасенко. Школа Литтлмена (Искатель, N 5 1985)" - читать интересную книгу автора

Вечер был свеж - куда и девалась дневная духота. В палисадниках
слышались женские и детские голоса, звякала посуда - одни уже ужинали,
другие только накрывали на стол.
Ни с того ни с сего сердце Литтлмена вдруг сжала тоска. Все, кажется, в
порядке - дети привязались к нему, каждый день приходят к дому Фроста как в
школу. И все же... Один он! Беспредельно одинокий, никому, ну совершенно
никому не нужный. Хотя бы скрипнула калитка, прогромыхали в застоявшейся
тишине чьи-нибудь шаги. Ему много не надо: перемолвиться с живым человеком,
попросить...
"О чем это я? - удивился Литтлмен. - Какая еще калитка?"
Тоска - неожиданная, непонятная - не отпускала его, заставляла
бесцельно бродить по городу.
Не замечая редких прохожих, Литтлмен свернул в узкую кривую улочку. Он
прошел в самый конец ее, почти не потревожив ленивую пыль. Взгляд
остановился на крайнем домике. Приземистый, давно не беленный, с
облупившейся зеленой дверью, он показался Литтлмену нежилым. Окна его не
светились, двор захватила сорная трава - Литтлмен узнал вездесущие репейник
и лебеду.
Именно в этом доме жила тоска.
Литтлмен понял это, как только увидел покосившуюся изгородь и слепые
глазницы окон.
Чувство безысходности и одиночества, точившее весь вечер душу, наконец
как бы покинуло его, перебралось в этот старый домик. Ветхость, сиротство...
И отчетливое ощущение: здесь все знакомое и близкое сердцу, хотя Литтлмен
мог поклясться, что и домик и двор этот видит впервые в жизни.
"Странно... - подумал он и толкнул калитку. Она знакомо скрипнула.
Наваждение стало еще более сильным. - Если сейчас окажется, что дверь
открывается не наружу, а вовнутрь..."
Дверь в самом деле открылась вовнутрь.
Опешивший Литтлмен остановился на пороге, стараясь хоть что-нибудь
разглядеть в полутьме дома.
Возле фанерной этажерки со старыми газетами и журналами таинственно
блеснуло зеркало. Края его обрамляла то ли черная ткань, то ли черная
бумага.
"Хозяин или хозяйка, по-видимому, умерли, - подумал Литтлмен, - а дом
пустует. Нищих и бездомных юнцов в маленьком городке нет, вот развалюха и
пустует".
- Это не траурный креп, мистер.
Дребезжащий старческий голос исходил откуда-то из угла, загороженного
здоровенным буфетом.
- Это паутина и пыль. Обычная старая пыль.
Глаза наконец привыкли к полутьме, и Литтлмен заметил в углу старика.
Тот громоздился в кресле, такой же огромный, как и его буфет. Лицо и руки
старика в скудном вечернем свете выглядели бледно-голубыми.
- Артрит, - пояснил старик, будто сам увидел себя со стороны. -
Воспаление суставов. Я уже лет восемь не выхожу из дому.
- Простите, мистер.
- Ноубоди*, - подсказал старик.
______________