"Александр Сергеевич Панарин и другие. Философия истории" - читать интересную книгу автора

философия истории не отвечает: ей никогда не давался эталон бесстрастной
науки, описывающей логику нашего исторического бытия, наше будущее
безотносительно представлениям о чаемом и должном, о желательном ходе
событий и их счастливом финале.
Иными словами, философия истории содержит вненаучную посылку, связанную
с человеческой потребностью иметь гарантированную историю. Сами
представления об источниках этих гарантий менялись: Божественное провидение,
логика просвещения (рационализация сознания и поведения), исторический и
научно-технический прогресс, экономический рост - все это суть превращенные
формы мифа гарантированной истории. И как всякие "стопроцентные гарантии",
гарантия конечного счастливого итога истории покупалась ценой отказа от
свободы. Если вы хотите гарантированной истории, то свободу вам придется
определить как познанную необходимость - как добровольное подчинение тому,
что открывается в качестве высшего непреложного закона.
Сегодня в области философско-исторического мышления мы наблюдаем ту же
диалектику гарантии и свободы, с какой мы столкнулись в
социально-экономической и политической сферах. Коммунистическое государство
давало определенные социальные гарантии людям, но лишало их свободы выбора.
Сегодня люди получили известную свободу выбора, но ценой утраты социальных
гарантий. В философии истории действует та же дилемма:
либо та или иная глобальная историческая концепция обещает нам
гарантированную историю - ценой иск лючения альтернатив, а значит, и свободы
исторического выбора, замененного "непреложными закономерностями",
либо она открывает имеющиеся в истории альтернативы, а вместе с ними и
нашу свободу идти в том или ином направлении, но ценой риска драматических
ошибок, противоречий и срывов.
Именно этим переходом от гарантированной к рисковой, богатой
альтернативами истории, характеризуется современное историческое сознание. В
нем совершается та же смена картины мира, которая еще на рубеже XIX-XX вв.
произошла в физике, открывшей революцию в естествознании.
Прежняя, лапласовская[2] картина мира подчиняла природу предельно
жесткой причинно-следственной связи, делавшей будущее во всех его формах
предопределенным предшествующими событиями (причинами). Испытывавшие
некоторый комплекс неполноценности представители социально-гуманитарного
знания, пытались переносить этот жесткий детерминизм на
социально-исторический процесс. К. Маркс, О. Конт, Э. Дюркгейм, каждый
по-своему заявляли о том, что благодаря их усилиям с гуманитарным
волюнтаризмом в общественных науках отныне покончено и общественный процесс
становится предсказуемым и даже количественно исчислимым.
Революция в естествознании, идущая на протяжении всего XX в.,
ознаменовалась неуклонным продвижением наук в одном направлении - от
жесткого детерминизма к открытиям сложности, нелинейности,
непредопределенности, многовариантности. И таким образом в научном мире
сложился странный парадокс: представители естествознания, изучающие заведомо
более простые объекты, давно открыли сложность, многомерность,
альтернативность исследуемых ими процессов Вселенной, а представители
социально-гуманитарного знания, на словах признающие человеческую свободу,
на методологическом уровне фактически ее отрицали, выстраивая жестко
детерминистские, одновариантные схемы общественного развития.
Сегодня этот парадокс преодолевается: в общественно-исторических науках