"Александр Сергеевич Панарин. В каком мире нам предстоит жить? " - читать интересную книгу автора

центробежные силы с максимальным конфронтационным креном в сторону России.
Если возобладает модель националистических диктатур, у России не останется
другого пути, как самой стать националистической диктатурой. Это будет
означать окончательное поражение России и пресечение традиций высокого
Просвещения и связанных с ними тенденций к образованию единого
цивилизационного пространства - экономического, политико-правового,
информационно-образовательного. В долгосрочном плане - это путь войн.
На Западе сегодня очень боятся восстановления постсоветского
пространства. Но не следует ли больше опасаться его тотальной милитаризации,
грозящей войной "всех против всех"? Россия, превращенная в
националистическую диктатуру, с легкостью могла бы дестабилизировать
положение во всех государствах СНГ, используя многочисленную русскоязычную
диаспору и недовольство нетитульных этносов, требующих автономии или даже
отделения.
Словом, выталкивая Россию из общей системы европейской безопасности и
понижая ее статус как неевропейской державы, Запад на самом деле
способствует архаизации поведения самой России и сужению ареала европеизма в
современном мире.
2. Вторым возможным сценарием является восстановление постсоветского
пространства на базе новой формационной идеи. Насущность формационного
прорыва диктуется не только необходимостью преодоления того реванша
варварства, который проявляется в так называемом "столкновении цивилизаций",
чреватом новой этноконфессиональной нетерпимостью и всеобщей
дестабилизацией. К формационному прорыву обязывают и формы вызова, которые
получили название глобальных проблем современности. Нам представляется, что
именно России суждено стать родиной новой формационной идеи. Ее побуждает к
этому та геополитическая ситуация, в которой она сегодня оказалась. Риски,
связанные с обострением глобальных проблем, которые сегодня глубоко
осознаются Западом, носят все же более долгосрочный характер, тогда как
геополитический риск, напрямую затрагивающий само бытие России, требует
решения уже сегодня.
Наша гипотеза состоит в том, что и тот и другой типы риска связаны с
потребительской моралью как главным источником социально безответственного
поведения. Современный западный либерализм не способен противопоставить этой
морали позитивной альтернативы. Более того, он ее легитимирует в качестве
специфической для современных масс формы эмансипации. На самом же деле
безответственный потребительский гедонизм бросает вызов природе и культуре.
Порожденная им "революция притязаний" оказывает невыносимое давление на
природу, воспринимаемую только как кладовую богатств, которую предстоит
поскорее опустошить. И такое же давление она оказывает на ткань социальных
отношений.
В целом победа потребительского принципа проявляется в форме
тройственного вызова. Во-первых, это наступление агрессивной "технической
среды" на природную среду. Это наступление выражается в непрерывно
ухудшающихся показателях экологической статистики. Во-вторых, это
наступление "экономической среды" на социальную, проявляющееся в тенденциях
свертывания социальных программ и механизмов социальной самозащиты населения
под предлогом их экономической расточительности. В-третьих, это наступление
обезличенной массовой культуры на национальные традиции, сужающее культурное
многообразие мира.