"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

страницы и, глядя на свое отражение в зеркале, стал углем рисовать свое
лицо. Я работал очень долго и старательно, но увидел, что лицо на бумаге не
похоже на мое, и мне стало грустно до слез. Как же это делали венецианские
художники, о которых столько рассказывал Эниште? Я попытался представить
себя на их месте, стер нарисованное и, глядя в зеркало, принялся рисовать
снова.
Через некоторое время я почему-то очутился сначала на улице, а потом в
кофейне. Я не помнил, как пришел сюда. Но, оказавшись среди рядовых
художников и каллиграфов, почувствовал себя так неуютно, что даже лоб
покрылся испариной.
Я видел, что они толкают друг друга, показывают на меня и
пересмеиваются. Стараясь не привлекать внимания, я сел в углу и стал
смотреть, нет ли здесь кого из моих любимых собратьев, тех, что вместе со
мной учились у мастера Османа. Им тоже в этот вечер предложили нарисовать
лошадь, и я уверен, что они старались изо всех сил, приняв всерьез известие
о состязании.
Меддах еще не начал свой рассказ.
Я шутил, как все, рассказывал двусмысленные истории, шумно обнимался со
знакомыми, вставлял многозначительные слова, интересовался делами учеников,
безжалостно, как все, язвил по адресу общих врагов, позволил себе даже
непристойные жесты. Но все это происходило как бы помимо меня и причиняло
мне невыносимую душевную боль.

Я - САТАНА

Все, что сказано обо мне в Коране, верно. Я это признаю, видите, какой
я честный. А ведь мне всегда было больно от того, что в Коране я унижен. Эта
боль стала моим постоянным состоянием.
Нас, ангелов, было много: на наших глазах Аллах создал человека. А
потом захотел, чтобы мы ему поклонялись. Как написано в суре "Чистилище",
все ангелы начали ему поклоняться, а я не захотел: Адам, как вы все знаете,
сотворен из глины, а я из гораздо более высокого материала - огня. Я не стал
поклоняться человеку. И Аллах счел меня высокомерным:
- Прочь из рая, нечего выделяться.
- Позволь мне жить до Судного дня, до того, как воскреснут мертвые, -
попросил я.
Он позволил. Я во всеуслышанье заявил, что на протяжении всего этого
времени буду сбивать с истинного пути племя Адамово, за отказ поклоняться
которому я был наказан. Аллах сказал, что тех, кого мне удастся совратить,
он будет отправлять в ад. Вы знаете, так оно и идет. И здесь мне добавить
нечего.
Почему-то братья-художники рисуют меня скрюченным, рогатым, хвостатым,
страшной тварью с лицом, усыпанным бородавками.
Именно о рисунке мне и хочется поговорить. Толпа, подстрекаемая
проповедником, имени которого не буду произносить, чтобы не навлечь на вас
его гнев, заполняет улицы Стамбула и кричит, что читать азан нараспев,
совершать радения в обителях в сопровождении музыкальных инструментов, а
также пить кофе - деяния, неугодные Аллаху. Я слышал, что некоторые наши
художники, которые боятся проповедника и его толпы, говорят, что рисовать в
манере европейцев - это проделки сатаны. Много раз обо мне распространяли