"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

в моем доме? Но тут же одернул себя: не смотри, что он слушает с таким
вниманием, что у него такое детское выражение лица; он наверняка хочет
сбежать с Шекюре. Однако, кроме Кара, у меня нет никого, кто мог бы
закончить книгу.
Племянник вроде бы слушал меня, но в глазах его я видел нетерпение: он
крутил монгольскую чернильницу, которую принес мне в подарок, брал железный
прут и ворошил угли в очаге. Мне вдруг показалось, что он хочет убить меня,
ударив этим прутом по голове. За то, что я отдалился от Аллаха. Предал
традиции рисования, завещанные нам старыми мастерами Герата.
Я стал показывать ему рисунки, которые за год тайно сделали для меня
мастера-художники. Увидев вдохновенно выписанные сцены смерти из "Шах-наме";
отсечение Афрасиабом головы Сиявуша, убийство Сохраба Рустемом, не
подозревающим, что убивает собственного сына, - Кара понял замысел книги. На
рисунок, изображающий похороны Султана Сулеймана, выполненный в печальных
тонах, я попытался пером нанести тени, как это делают европейские мастера. Я
обратил внимание Кара на переплетения линии горизонта с очертаниями облаков,
на необычное изображение смерти...
- Опиши этот рисунок, - попросил я. - Заставь смерть говорить, вот тебе
бумага, вот чернила. Твой текст я сразу же отдам каллиграфу. Некоторое время
он молча смотрел на рисунок. Потом спросил:
- Кто это нарисовал?
- Келебек. Он самый талантливый. Мастер Осман уже столько лет
восхищается им.
Я положил новый лист.
- Похожий рисунок собаки, только более грубый, я видел в кофей не у
меддаха, - сказал Кара.
- Художники, которые работают на меня, всей душой привязаны к мастеру
Осману и мастерской и не верят в новые методы, которыми я прошу их рисовать.
Я думаю, что, выйдя отсюда в полночь, они потом в кофейнях откровенно
издеваются надо мной и тем, что рисуют ради денег.
Я показал Кара все рисунки, кроме последнего, незаконченного. Я
уговаривал его написать текст, рассказывал о характерах художников, сказал,
сколько денег я им заплатил. Я рассказал ему обо всем, даже о том, что мы с
Зарифом-эфенди обсуждали, не противоречит ли религии использование
перспективы с помощью уменьшающихся деталей на заднем плане, и что
Зариф-эфенди любил деньги и, возможно, был убит из-за своей алчности.
Когда вечером Кара ушел домой, дав слово, что утром вернется, я не
сомневался, что он будет работать над книгой. Стоя у раскрытой двери, я
слушал затихающий звук его шагов, и было в холодной ночи нечто такое, что
делало моего вероятного убийцу сильнее и хитрее меня.

МЕНЯ ЗОВУТ ЭСТЕР

Рано утром я положила в узел заказанную мне фиолетовую и красную ткань
на одеяла, взяла голубой китайский шелк, доставленный недавно на
португальском судне, а зеленый отложила в сторону. Зима не собиралась
отступать, поэтому я набрала шерстяных носков, толстых шерстяных поясов,
разноцветных шерстяных жилетов и уложила их красиво, так, чтобы у самой
равнодушной хозяйки дрогнуло сердце, когда я разверну перед ней узел.
Подняла. У-ух, слишком тяжело. Позвоночник не выдержит. Опустила узел, стала