"Вячеслав Иванович Пальман. Песни черного дрозда (Песни черного дрозда - 3)" - читать интересную книгу автора

траве и соли.
Черный дрозд благодарно пролетел над ним, потом над своим гнездом и в
последний раз пропел короткую мелодию - песню победы.
За Кавказскими горами тихо угасала вечерняя заря. Красное на западе
потускнело, полоска света сделалась сперва тяжело-малиновой, потом алой, а
все высокое, просторное небо над хребтом, над лесными увалами, дальше
которых лежала такая же просторная, как небо, кубанская степь, - все
бесконечное небо за каких-нибудь полчаса сделалось из голубого зеленым,
иссиня-темным, и на этом темном, словно на негативе, четко и строго
проявились белые вершины Главного хребта. Настала ночь.
И все вдруг увиделось по-иному: загадочно и мертво. От одного взгляда
на белые вершины, позади которых опустилось черное небо, делалось холодно и
жутковато.
Черный дрозд сидел у гнезда, привычно поджав ножки и касаясь мягким
брюшком теплой ветки явора. Он тоже спал.
Возле сохраненного родного гнезда.


2

Раньше всех утром проснулись зяблики.
Они взлетели выше леса и, убедившись, что заря занялась всерьез и
розовеющее небо уже не потухнет, без всякой подготовки принялись деятельно
сновать туда-сюда в еще сумрачном лесу и кормить своих ненасытных птенцов,
проголодавшихся за короткую ночь. Букет красных гвоздичек снова шевелился и
жил над гнездом. За дело, родители! Быстрей, быстрей...
Умытый росой, занавешенный туманом, горный лес просыпался под птичий
пересвист и разноголосое шуршание обсыхающей листвы.
Ночная прохлада помаленьку скатывалась вместе с туманами и сыростью в
глубокие ущелья. Сверху и одновременно из долин подступало тепло.
Колокольчики раскрывались прямо на глазах. Отяжелевшие от росы ветки
жасмина стряхивали воду, выпрямлялись, их белые, стеариново-чистые цветы
запахли так сильно, что на время перебили все остальные запахи. Даже серые
гранитные камни, подсыхая, издавали рассеянный запах сожженного кремня. Лес
нагревался, все живое в нем потягивалось от сна и старательно ловило солнце.
Черный дрозд звонко, почти непрестанно пел на своем высоченном яворе.
Обычно застенчивый, умеющий прятаться, он сидел так, чтобы видели все. Он
увлеченно щелкал, старательно выводил флейтовые, очень ясные звуки, а порой
принимался пересмешничать, довольно похоже изображая шипение злой ласки,
мяуканье рыси, карканье ворона и веселый перебор чижиной песни. Он, как
всегда, был весел, остроумен и начисто вычеркнул из памяти вчерашний
поединок с лаской. Умолкая, дрозд прислушивался к звукам леса и терпеливо
ожидал, когда его супруге потребуется смена.
Но сегодня она что-то не торопилась, упорно сидела в гнезде, почти
упрятав в шейное оперение свою темноклювую головку. Она казалась очень
занятой и сосредоточенной. Что-то не то...
Дрозд с громким криком вспорхнул и, уступая щекочущему желанию
поразмять косточки, а возможно, и с целью привлечь внимание дроздихи,
полетел вдоль склона горы, быстро вымахав на самую границу цветущих лугов.
Потоки теплого воздуха качали его на невидимых волнах, сносили вниз над