"Вячеслав Иванович Пальман. Восточный кордон (Песни черного дрозда - 1)" - читать интересную книгу автора

готовых рвать, уже ослабла, волк переступил с ноги на ногу и попятился.
Самур заинтересованно и не воинственно подался вперед, сохраняя
дистанцию.
Тотчас лязгнули зубы, фосфоресцирующие глаза противника вспыхнули, и
Самур проворно отскочил.
Он возмущенно царапнул лапой по земле, отшвырнул песок и траву. Сильно
потянул воздух и вдруг понял, что перед ним волчица. Хвост его качнулся из
стороны в сторону. Он сделал к ней шаг. Волчица как-то боком прыгнула через
куст и не спеша побежала, но не туда, где скрылся вожак, а в сторону. Самур
побежал за ней.
Они мчались через туман и ночь, и всякий раз, как только Самур
скрадывал расстояние, волчица ощетинивалась и лязгала зубами. Дорогу им
пересек ручей. Волчица вошла в воду, жадно полакала. Самур тоже, но не
спуская с нее дерзких, настороженных глаз. Так бежали они, наверное, с час
или больше, делая круг за кругом, пока в нос опять не ударил запах крови -
волчьей и скотской, и вскоре Самур увидел труп задранного им волка, а рядом
мертвую козу. Но поле боя не взбудоражило его и не озлило. Он хотел было
приблизиться к своей спутнице, но она ощерилась, это был знак - держаться на
почтительном расстоянии. А сама осторожно подошла к убитой козе, обошла ее
кругом, старательно обнюхала и, только лизнув кровь, по-настоящему принялась
за еду.
Самур лежал в пяти метрах. Что удерживало его от активных действий?
Почему он не ринулся на волчицу, которая на глазах сторожевого пса пожирала
теперь украденную козу?
Какой-то более старый и более властный инстинкт подавил в нем чувство
долга и старательность давней службы, заставил его смирно лежать, ожидая,
пока волчица насытится и соизволит отойти. Он не мог сделать ей зла. Он
только глухо, видно досадуя на себя, ворчал.
Волчица насытилась и подобрела. Когда она неторопливо пошла от добычи,
Самур как в гипнозе опять тронулся за ней. Теперь он выглядел уставшим и
покорным. Они уже не бежали, а шли метрах в двух один от другого. Волчица
уводила Самура в голые скалы, пробиралась по узкому ущелью, прыгала через
ручьи. Он утерял чувство настороженности, только одно желание жило в нем,
толкало вперед: быть рядом, быть вместе.
Волчица нашла удобное место. Немного покрутившись, она свернулась
калачиком и легла, перестав замечать собаку. Самур тоже лег в метре от нее,
но не свернулся, а вытянул лапы и положил на них голову. Глаза его устало
закрылись.
Проходила неслышная, белесая ночь. Когда стало светать, Самур поднял
голову. Туман еще более загустел. На шерсти волчицы блестели, как бисер,
капли воды. Она спала, полузакрыв хвостом довольную и сытую морду.
Теперь при утреннем свете он мог хорошенько разглядеть ночную подругу.
Черная полоса темнела вдоль спины волчицы. Как и у Самура, чернота
переходила по шее на лоб и размыто исчезала у глаз. Тонкий нос и остренькие
уши делали ее похожей на волчонка-сеголетка. Когда она подняла заспанную
морду, то выражение какой-то детскости и беззащитности появилось на ней и
все страшное, что было ночью, показалось несвойственным, невозможным для
этого доброго и кроткого создания.
Волчица поморгала желтыми глазами, зевнула и потянулась. Она словно и
не замечала около себя овчара.