"Петр Палий. Записки пленного офицера " - читать интересную книгу автора

Я устроил себе за кабинетом маленькую спальню и часто оставался
ночевать на базе, если долго засиживался на работе.

На праздник Первого мая я получил четырехдневный отпуск и поехал домой
в Киев. По дороге я решил остановиться на несколько часов в городе Ковеле.
Здесь я родился. Отец был тогда инспектором и преподавателем математики в
железнодорожном училище, а мать заведовала начальной двуклассной городской
школой на окраине города. Матери полагалась при школе очень приличная
квартира, и там, на Колоденской улице, я родился и прожил до того дня, пока
подходившие немцы не вызвали полной эвакуации в середине 1915 года. Мне было
тогда пять с половиной лет. Мне хотелось взглянуть на место, где я родился,
и почему-то я был уверен, что легко его найду по детской памяти. Так и
получилось. Пройдя с полкилометра вдоль железной дороги, я увидел туннель,
через который проходила проезжая дорога, она потом и превращалась в
Колоденскую улицу. Тут я сразу вспомнил один случай. Была поздняя осень 1914
года; отец, вернувшись домой, сказал, что завтра через Ковель на фронт будет
проезжать царь Николай II и что железнодорожная школа, так же, как мужская и
женская гимназии, будет встречать царя на перроне станции. Он обещал взять
нас с сестрой на эту встречу. Под вечер мы возвращались с матерью из города
на извозчике, шел дождик, было сыро и холодно. В этом туннеле мать увидела
маленькую детскую фигурку, прижавшуюся к стенке. Остановив извозчика, мать
узнала одного из своих учеников, Чезика Поплавского, самого маленького,
конфузливого и тихонького мальчика в школе. Во время переменок я иногда
играл с ним, было ему, наверно, не больше восьми лет. Это был его первый год
в школе и по-русски он еще говорил с трудом. На вопрос матери: "Что ты здесь
делаешь, Чезик?" - он тихо ответил: "Круля чекам". Он откуда-то узнал, что
будет проезжать "круль" и решил заблаговременно обеспечить себя местом
наблюдения. Мать забрала его в пролетку и отвезла к родителям. А на
следующий день мы с сестрой, одетые в самые парадные костюмы, стояли около
нашего отца, тоже в парадной форме, с орденами на мундире и "жабоколкой" на
боку, в строю железнодорожного училища. Весь перрон занимали шеренга учебных
заведений города и всего местного начальства. Поезд подошел под звуки гимна
"Боже царя храни", исполняемого духовым оркестром и большим соборным хором с
участием лучших хористов из училищ и гимназий. Под звуки музыки и пения
поезд остановился, и из дверей вагона, прямо против того места, где мы
стояли, вышел император. Очевидно, первое, что привлекло его внимание, были
мы с сестрой. Он сделал несколько шагов, поднял за подбородок лицо моей
сестры и, нагнувшись, поцеловал ее в щечку, а потом ласково провел рукой по
моей голове и продолжал идти вдоль строя, сопровождаемый большой свитой. Я
хорошо запомнил его лицо и ласковую, мягкую улыбку. Много раз потом мать
рассказывала об этом случае и, пожалуй, даже гордилась этим "высочайшим"
вниманием к ее детям.

Теперь я без особого труда нашел тот дом, где когда-то была школа и
наша квартира. За прошедшую четверть столетия изменений было немного.
Правда, улица была замощена и появились тротуары, кое-где были новые
кирпичные дома; за школой, где некогда был фруктовый сад, а за ним хлебные
поля, стоял теперь ряд четырехэтажных серых зданий. Та половина дома, где
раньше была школа, была переделана под жилые квартиры. Я постоял перед
домом, а потом вошел во двор. Появление советского командира произвело