"DOOM: По колено в крови" - читать интересную книгу автора (Хью Дэфид аб, Линавивер Брэд)

15

Время утратило для Флая Таггарта всякий смысл, как и осознание того факта, что он — Флай Таггарт. Тело свое он не чувствовал, потому что его не было, хотя какие-то отдаленные реминисценции о том, что это не так, будили в сознании неясные отзвуки мыслей, скорее похожих на бессвязные фрагменты забытого сна. Самым сильным оказалось ощущение движения, но к смутным отзвукам неясных воспоминаний о теле оно не имело ровным счетом никакого отношения. 

Вспоминалась рука, творящая другую руку, возникало ощущение ноги, причем оно было болезненным, поскольку он где-то ушиб колено. Чувство боли в пояснице вызывало неясное воспоминание о плоти и крови, которые некогда были его спиной.

Точно так же память о дыхании напоминала о легких. Возникавшее при этом ощущение почему-то ассоциировалось с жаркими летними днями на берегу моря и каплями пота, выступавшими на лбу.

Потом почудилось, что тело парит в жарких потоках воздуха, постепенно становившихся прохладными; головокружение оттого, что он парил вниз головой, вызывало тошноту и воспоминания о желудке. Падение было недолгим; сначала он ободрал колени о твердую металлическую поверхность, а потом о нее же ударился головой. Воздух вокруг обдал холодом.

Он мигнул и вспомнил о том, что болела голова. Кроме гонявшихся друг за другом в непроглядной темноте красных и белых пятен он ничего не видел. При мысли о том, что это слепота, его охватила паника, но зрение стало понемногу возвращаться, хотя ничего подходящего, на что стоило бы смотреть, поблизости не оказалось.

Свет был тусклым. Ему снова захотелось вдохнуть свежий воздух полной грудью, как тогда, когда он решился вступить на платформу. Он так долго дышал спертым воздухом летевшего на Марс космического корабля, марсианской базы и помещений, расположенных в толще скальных пород Фобоса, что почти забыл, что это такое — полной грудью вдыхать свежий воздух. Даже если воздух не был настоящим, ему все равно хотелось снова испытать это чувство. Но, наполнив до отказа легкие, он ощутил запах гнилых лимонов, который был ему знаком с того момента, как он убил первого зомби. Он снова почувствовал себя человеком, но возвращаться в ад ему совсем не хотелось. Ведь он куда-то переместился с помощью неведомой силы! Морского пехотинца не покидала мысль, что он перенесся куда-то очень далеко, чтобы оказаться в…

Я даже отдаленного представления не имел, куда меня занесло. Инстинктивным движением потянулся к поясу за автоматическим пистолетом, который проще и быстрее всего пустить в ход. Рука уперлась в нагое тело. Грудь не была прикрыта абсолютно ничем. Вытянув шею, я обнаружил, что совершенно голый.

Господи, Пресвятая дева Мария! Вместе с одеждой я лишился и оружия —дробовика, винтовки «Сиг-Кау» и ракетной установки, которые досталось мне с таким трудом!

То, что во время этого странного путешествия я лишился одежды, особенно меня не беспокоило, разве что холоднее стало, потому что температура здесь была ниже, чем там, откуда я переместился. Но мне совсем не светило стать дохлым куском мяса лишь потому, что я без оружия — голому и безоружному человеку непросто защищать свою жизнь.

Не теряя ни секунды, я осмотрелся — разведка была сейчас жизненно необходима. Если где-то поблизости притаились монстры, следовало любым путем и как можно скорее раздобыть хоть какое-нибудь оружие. Запах тухлых лимонов явственно свидетельствовал о том, что рядом, в неясной дымке рассеянного света, прятались зомби. Хоть я прошел в створку Ворот в чем мать родила, дышалось, по крайней мере, легко. Мне очень хотелось, чтоб и дальше так продолжалось.

Сила притяжения была здесь такая же, как на Земле. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, я обнаружил, что нахожусь в удлиненном прямоугольном здании. Поскольку до этого путешествия у меня был опыт выхода «наружу», возвращаться снова в бесконечные коридоры и переходы кошмарного лабиринта совсем не хотелось. Такая перспектива, пожалуй, импонировала мне еще меньше, чем схватки с монстрами.

Внезапно промозглая прохлада сменилась сильным холодом. Полное отсутствие одежды становилась серьезной проблемой. Несмотря на то, что в последнее время я познакомился со многими отвратительными способами умерщвления бренной плоти, перспектива замерзнуть до смерти совсем не прельщала.

Ощутив прилив адреналина — единственного стимулятора, который был в моем распоряжении, — я бросился в том направлении, которое, с моей точки зрения, было наиболее многообещающим: в мутном мареве прямо по курсу пульсировало красное мерцание. Шорох моих босых ног по металлическому полу отдавался в ушах почти так же гулко, как прежде топот форменных ботинок.

Если здесь дела обстояли так же, как в лабиринтах, я бы предпочел сейчас наткнуться на зомби! Живого или дохлого — все равно. Лишь бы при нем было оружие, заполучив которое, мне было бы гораздо легче разбираться хоть с клыкастыми монстрами, хоть с привидениями.

Вскоре я нашел источник красного света: вся стена излучала пурпурное сияние. Внизу ее было прорезано отверстие в форме перевернутого креста достаточно большого размера, чтобы воспользоваться им как выходом. Рядом на полу стояла квадратная платформа такого же пурпурного цвета. Крест в таком месте показался мне богохульством — вроде как получалось, что любое существо, прошедшее сквозь крестообразную дыру, осенялось крестным знамением. Меня охватило тихое бешенство. Кто бы или что бы ни стояло за всем этим, оно было очень неплохо осведомлено о тех чертах человеческой психики, которые я недолюбливал. Пройдя через крестообразный выход в багровой стене цвета кагора, раздаваемого в церкви причащающимся прихожанам, или крови павших товарищей, я почувствовал себя подавленным и опустошенным, меня обдало ледяным холодом.

Но мысль о друзьях, погибших в бою, пришла мне в голову как нельзя более своевременно. Оказавшись по другую сторону стены, я увидел тело техника Объединенной аэрокосмической корпорации в смертельных тисках бойца моей бывшей роты «Фокс» Ордовера, которого я не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.

Он был самым молодым пареньком в нашем подразделении. Иногда мы немилосердно над ним измывались. Он был фанатично предан морской пехоте, и вывести его из равновесия ничего не стоило. Вглядываясь в останки рядового, к которому в свое время я испытывал самые дружеские чувства и мальчишеские черты которого не смогла исковеркать даже смерть, мне стало жаль, что несколько раз я самолично помогал ему накачаться до состояния риз.

С горечью вспомнил я и о том, что Джонни в такие минуты очень любил петь старинные баллады, хоть страшно фальшивил, потому что ему медведь на ухо наступил. Нас всех это очень веселило.

— Прости, милый, — пробормотал я, стоя над трупом и чувствуя некоторое удовлетворение от того, что смерть бывшего однополчанина была нормальной: в зомби его переделать не успели.

Теперь настала очередь Джонни снабдить Флая Таггарта оружием. Паренек лежал поверх «Сиг-Кау» с магазином, в котором было пятьдесят пуль. Благодаря ему я теперь, хоть и в чем мать родила, мог снова вступать в игру.

Когда я повнимательнее разглядел помещение, в котором находился, мне показалось, что я попал на огромный склад. На повсюду разбросанных больших коробках было написано, что принадлежат они Объединенной аэрокосмической корпорации. Невдалеке светился докрасна раскаленный квадрат, испускавший странное тепло. Какое-то время я опасался к нему подходить, но был рад, что помещение с его помощью обогревается.

Уже привыкнув следовать по стопам Арлин, я принялся искать ее знаки, а заодно и оружие, еду, воду, исправный радиоприемник. Мое внимание было настолько сосредоточено на поисках, что я чуть было не проглядел притаившихся невдалеке зомби.

Пока они теряли время на озверелый рев, вызванный моим появлением, я скинул с плеча винтовку и, выстрелив, попал прямо в точку — голова ближайшего зомби взорвалась, как переспелый арбуз. Это меня насторожило: пуля-то была обычной, а не разрывной! Значит, зомби и впрямь здорово перезрел.

Следующий живой мертвец реагировал как положено — пуля проделала в его голове обычную дырку, и он, забившись в судорогах, рухнул на пол. Но в это время я уже всадил следующую пулю в башку третьего зомби и стал отстреливать остальных, выпуская в них по два-три заряда. Скоро я сбился со счета, укладывая их одного за другим. Хоть некоторые из мертвяков были вооружены, выстрелить они не успели.

Все получалось подозрительно легко. До тех пор, пока с противоположной стороны кто-то не стал палить по мне, и не в шутку. Взглянув туда, я увидел коричневых клыкастых монстров, обладавших странной способностью метать огненные шары, как будто они были подающими в бейсбольной команде дьявола.

Легкость, с которой я расправлялся с зомби, притупила мою бдительность. Первый огненный смерч пронесся слишком близко от моего лица и шеи. Огонь, жаркий, как в преисподней, обжег кожу, подобно напалму. Это напомнило мне о том, что я голый, а потому тело мое более чем уязвимая мишень.

С натянутыми до предела нервами, дико рыча, под стать князьям ада, я налетел на ближайшего монстра и всадил в него штык. Лезвие раскроило мощную шею, как дыню, и демон, истекая густой, рубинового цвета кровью, повалился на пол.

Но хоть я и всадил ему штык прямо в глотку, из которой, пульсируя, била кровища, он протянул ко мне свою когтистую лапу. Поднажав на приклад винтовки так, что даже крякнул от напряжения, я что было сил резко провернул штык в ране и рассек часть шеи — голова мерзкой твари неестественно вывернулась вбок. Чтобы ее отсечь полностью, надо было еще немного потрудиться, но заниматься этим мне было некогда: чудовище больше не представляло опасности. Да и штыку предстояло еще много работать.

Пока я вырубал монстра, опалившего мне кожу огненным шаром, вокруг столпились зомби. Клыкастые демоны копошились около самой странной из всех виденных мною до сих пор стен — в ней, как изюм в пироге, были понатыканы человеческие черепа.

Ко мне подскочила худая женщина-зомби, за ней — полный мужчина и наконец — бывший рядовой морской пехоты. Расправляться с ними пришлось с помощью штыка, потому что стрелять с такого расстояния просто невозможно.

Я вертелся, как угорелый, резал и колол, выкрикивая все известные мне проклятья — так я их убивал! Все смешалось — чувства, запахи, кровь, бившая из их ран, и кровь, бурлившая в моих жилах. Я оказался в мире крови. Часть ее, должно быть, была моей, но такие мелочи меня сейчас не очень волновали.

В конце концов остался лишь один зомби. Я узнал его лицо, но легче мне от этого не стало, наоборот, только еще сильнее выбило из колеи. Оно было добрым, честным и вместе с тем суровым, как у человека, охранявшего границу.

То был капрал Райан. Мертвые глаза существа, некогда мной очень уважаемого, требовали не просто убить — но стереть его в прах, чтоб и следов не осталось.

Я наколол капрала на штык, но он, даже превращенный в зомби, все равно казался вылепленным из другого теста, чем остальные. Подавшись вперед, мой противник схватил меня за плечи руками с грязными, длинными ногтями, несмотря на то, что из него торчал винтовочный штык! Он был гораздо сильнее не только остальных зомби, но и меня превосходил своей мощью.

Слава Богу, я знал Райана лучше, чем его собственный реанимированный труп. Капрал всегда носил в прикрепленной сзади кобуре запасной десятимиллиметровый пистолет. Я потянул руку к его спине — пистолет был на месте! Я выхватил его, вставил в рот Райана и спустил курок.

Мертвая хватка бывшего однополчанина ослабла в тот самый момент, когда из открытой раны хлынул фонтан крови. Я поскользнулся в кровавой луже и упал на пол, ставший таким скользким, что я с трудом поднялся. В руках у зомби были стволы, значит, они должны были ими пользоваться. И еще: если бы в них оставалась хоть искра человеческого разума, они бы, конечно, помнили о дополнительном оружии, как у Райана.

Ноги скользили, не давая сосредоточиться. И тут я понял, что всхлипываю. Поскольку еще раньше я дал себе зарок держать чувства на замке, мне показалось, что я предал сам себя. Но теперь у меня, по крайней мере, был пистолет.

Наконец я обрел равновесие и с отвращением сообразил, что подлинная причина сдавливающих горло рыданий то, что я временно оказался без врагов. Все зомби дважды мертвы, а монстры, ошивавшиеся у стенки с черепами, смылись. Ощущение было такое, будто меня в самый интересный момент оторвали от женщины — ей-Богу, такое отвратительное чувство я испытал. Так что у меня была достаточно веская причина реветь, что дитя малое.

— Ну-ка, быстро возьми себя в руки, — приказал я себе. — Шутки в сторону. Хватит хныкать — пора браться за дело! Но почему-то подчиняться приказу желания не возникло.

— А, пошли бы все к чертовой матери! — крикнул я на всю Вселенную. — Сколько же еще раз — чтоб всем пусто было — мне эту бодягу кровавую пережевывать?

Вопрос я задал по существу, только отвечать на него было некому. В отчаянии я пнул дохлого зомби в голову, срывая на нем злость за то, что он вовремя ушел от разговора.

Зомби, однако, не были здесь единственными неодушевленными существами. Я нашел еще металлический ящичек, вскрыл его и забросил на консоль. Шкатулка стукнулась о выступ стены с таким грохотом, который я никак не ожидал услышать. Будто я разбил стекло или что-то подобное. Как оказалось, вспышка гнева имела и положительные последствия. Когда лесной пожар, бушевавший в мозгу, утих до уровня обычной бредовой горячки, я поклялся никогда больше не сетовать на то, что удача обходит меня стороной.

Ударившись о консоль, железный ящичек нажал на потайной механизм, и в стене открылась ниша. Я бросился к ней в надежде найти оружие, но вместо него обнаружил компьютерную дискету, имевшую сходство с магнитными карточками, которые я поклялся никогда не применять, если под рукой есть заряженная ракетная установка. Только теперь ни ее, ни ракет у меня не было. Я взял полупрозрачный, голубоватый диск — не оставлять же хорошую вещицу… Хотя зачем он мог мне понадобиться?

Отличный же видок у меня был: в одной руке — винтовка, в другой — пистолет, а компьютерный диск зажат в зубах. Никогда бы раньше не подумал, сколько возникает проблем из-за отсутствия карманов.

А почему бы, собственно, не заняться мародерством и не снять с какого-нибудь трупа одежду? Жаль, что мозги работали далеко не так, как хотелось бы.

Мне было совершенно безразлично, в каком направлении двигаться, поэтому я решил вернуться туда, откуда пришел. Теперь, когда неистовство боя осталось позади, мне снова стало холодно. Красная квадратная платформа, являвшаяся единственным источником тепла, влекла к себе так же сильно, как камин с пылающими поленьями в промозглую ночь. Я взбодрился, когда исходивший от нее жар согрел мое уже почти окоченевшее тело.

Потом, как и многие другие идиоты, совершавшие на протяжении истории человечества безумные поступки под воздействием дурацкого вопроса: «А почему бы и нет?», — я сделал произвольное движение — протянул руки к теплу платформы и стал потирать их друг о друга.

В то же мгновение прямо перед моим лицом взорвались мириады ослепительных искр.

Я долго тер глаза, моргал, а когда зрение наконец восстановилось и я снова увидел окружающий мир, до меня дошло, что помещение другое.

У меня от удивления челюсть отвисла. «Ну, Флай, ты даешь! — подумал я. — Сдается, ты нашел телепорт!»

Красная квадратная платформа оказалась именно той «телепортирующей» площадкой, о которых мне довелось слышать, когда роту «Фокс» отправляли на Марс. Она, как и говорили, была ровно такого размера, чтобы мог уместиться один человек… если, конечно, он искал приключений на свою голову.

Что же до меня, то я — кстати, как и сержант Гофорт — весьма скептически относился к экспериментам. Если бы я попал в западню к троллям и у меня кончились боеприпасы, может быть, я и решился бы на такой шаг, однако в любой другой ситуации вряд ли поддался бы искушению отправиться не пойми куда.

Телепортирующие площадки уже были на спутниках Марса, когда там появились люди. Их построили, скорее всего, тогда же, когда Ворота и установки для искусственного притяжения. Практичные ребята, занимавшиеся строительством базы по добыче и переработке полезных ископаемых, включили премудрые диковинки в свой проект — сотрудники Объединенной аэрокосмической корпорации использовали площадки для транспортировки тяжелых слитков и оборудования. Не думаю, чтобы ими часто пользовались сами люди — в большинстве своем они слишком уж пеклись о таких призрачных и абстрактных понятиях, как душа, непрерывность потока сознания и других подобного рода материях.

Капрал Флай Таггарт решился проигнорировать философские дискуссии и метафизическую белиберду, чтобы на собственной шкуре испытать, что это такое!

Пока я разглядывал новую обстановку, из-за угла вывалилась толпа зомби. Первый из них выстрелил — пуля пробила мне плечо, и в тот же миг одновременно несколько мыслей промелькнуло в моей голове. Прежде всего, свалившись на пол, я подумал о том, что надо бы воздать по заслугам беспечному болвану, который запустил телепорт, ткнув лапой туда, куда тыкать вовсе не следовало. А когда я перевернулся на спину, меня посетило второе, более ироничное соображение: а ведь совсем недавно я чувствовал себя почти несчастным, потому что перебил всех зомби. И уже только когда — оглушенный и ошеломленный — я смог сесть, до сознания дошло, что я ранен!

Дотянуться до «Сиг-Кау» я не мог — она осталась где-то валяться вместе с компьютерной дискетой, а потому пришлось открыть огонь из пистолета.

Каменная конструкция рядом послужила неплохим укрытием. Зомби были слишком тупыми, чтобы последовать моему примеру и спрятаться — они чем-то напоминали мне армейских новобранцев.

Ну что ж, я от их тупости только выиграл — целился и стрелял, стрелял и целился. Пули свистели — кровь хлестала. Я отстреливал их одного за другим, а последнего убил выстрелом в упор.

На этот раз жалеть о том, что избавился от зомби, я не стал. Рана отнюдь не улучшила самочувствия — шатало меня, как пьяного. Ничего в тот момент я так не желал, как лечь в теплую, уютную лужу крови и навсегда в ней уснуть.

К самоубийству это не имело абсолютно никакого отношения — сон мне действительно был необходим. Отдых казался запредельной роскошью. 

С трудом заставив мышцы работать, я поднялся.