"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

Собственный стародавний рассказ совершенно выбил его из колеи. Словно
патологоанатомическое вскрытие трупа, "вскрытие" рукописи грубо предъявило
Жориным очам очаги тяжкого поражения. Он ясно видел такие места в текстовых
тканях, где честно пытался победить недуг - и не мог, потому что недуг, т.
е. талант, брал верх. А были и другие очаги - там, где в тканях текста
побеждало вполне здоровое начало - лажа, лень, лабуда...
Продолжая курить и с непривычки заходясь в кашле, Жора снова втиснул
себя в кресло возле письменного стола. Погасил сигарету и взялся нащелкивать
рекламный текст для журнала "Самый":
"Робертс (длина 16 см, диаметр 3,8 см) - самый маленький фаллос в
коллекции Лорри. Подойдет тем, кто только начал свой путь в познании
эротической чувственности и не торопит события. Робертс прямолинеен и прост,
с такими всегда легко начинать..."
Взгляд упал на лежащую рядом газету. Занудливый, вполне ограниченный
оратор, считающий себя "прогрессивным, честным", давал наконец свое
интеллигентское благословение гламуру и глянцу:
"Если гламур и глянец способны преобразовать агрессивную энергию в
энергию, направленную на выбор потребления, - да ради бога".
- А потребление - это не агрессия, осел ты многоученый? - устало
хмыкнул Жора. - А чего ради агрессивничаем-то? Не ради того разве, чтобы в
лохань свою обильней и слаще жратвы наваливать?
Он вдруг почувствовал, что ужасно хочет читать свой текст дальше. Не
тот, про Робертса, а тот, который он изрядно забыл и воспринимал сейчас как
чужой:

"Не получив детальных разъяснений (наниматель, назвав себя Эдгаром
Смогом, сказал только, что речь идет о театральной постановке) и подписав
договоренность, что вернется через неделю, Рената вылетела с Андреем в
Эдинбург.
Уже в самолете она поняла, что необходимость в ней как переводчице была
сильно преувеличена: если называть вещи своими именами, то как переводчица
она не была нужна Андрею вообще. Он свободно изъяснялся по-испански и
по-английски (на Эдинбургский фестиваль, из круиза по Смокве, летели две
очаровательных джазовых группы) - там же, в самолете, Андрей, засмеявшись,
проговорился, что, в свое время, прослушал курс по современному
изобразительному искусству в Оксфорде и Барселоне - да и какие языковые
посредники нужны телеоператору, лет десять снимавшему в "горячих точках"?
И, поняв, что про переводчицу Андрей сочинил, Рената испытала
сильнейший взрыв счастья - ей показалось, будто некий исполин, размером в
гору, немилосердно вышвырнул ее из пращи - и вот она уже рассекает
хрустальную, залитую солнцем тропосферу - вперед и вверх!
...Сквозь сизоватый, прозрачный, как флейта, воздух в иллюминаторе была
видна живая кожа Земли. Она состояла из разноцветных лоскутов, будто
замшевая торба вагантов. Нет, скорее она походила на quilt - стеганое
лоскутное одеяло, под которым так хорошо нежиться, особенно вдвоем! Там были
разноразмерные, разнофигурные лоскуты цвета фисташек и цвета хаки, цвета
охры - и цвета какао, цвета кофе со сливками, цвета персиков, цвета
абрикосов - и того нежного розоватого цвета, какой бывает на спиле березы...
Но вот постепенно все перекрыло смешение нежно-бурого с нежно-лиловым...
Внизу, на расстоянии десяти тысяч метров, красовались огромные плюшевые